Два заблуждения должны были дать в итоге плюс - и спокойствие для друга.
-Будешь дежурить всю ночь? - Хмыкнул Артем, обнимая двумя руками футляр со скрипкой.
-С некоторых пор этого не требуется, - в руках зажглась Звездочка, необычно яркая из-за ночи. - Я попрошу ее, чтобы она никого не пускала.
-А она - послушает? - Позабыв дрожать и бояться, с интересом и опаской смотрел на нее скрипач.
Подчиняясь просьбе, Звездочка крутнулась вокруг нас, затем спиралью поднялась от его ног к голове и вернулась мне на руку.
- Никто не пройдет мимо, - уверенным голосом подтвердил я.
И для подтверждения рассыпал одну Звездочку на сотню, образовав ими плоскость размером с дверной проем.
-И еще два - на окна и вентиляцию, - выдохнув, робко улыбнулся Артем.
- Сделаем, - хлопнув по плечу, я мягко повел товарища к лестнице.
Подумаешь, нервничает из-за конкурса и думает всякие глупости. Вон, Света тоже нервничает - взяла две вилки, да так и не отдала. Потеряла, наверное.
-Надеюсь, папа никогда не узнает, что я тут был.
-Если не заглянет под беседку возле фонтана, то вряд ли.
-А там что?
-Надо же обозначить, что 'здесь были...'
-Максим! - Возмутился Артем в голос. - Ты вандал!
-Что?! Я ж не на яблоне!
-Слава Богу!
-И я только снизу дощечек! Да никто там не будет смотреть, что ты переживаешь.
-Зато я теперь буду об этом знать!
-Федор был прав, тебе лучше вообще ничего не говорить, чтобы не расстраивать.
-Лучше не делать того, что будет расстраивать... Стоп, что вы там сделали?!
-Да ничего.
-Максим!
-Вот, ты опять нервничаешь. Хочешь яблоко?
***
На часах был двенадцатый час ночи, когда в небольшой комнатке, наполненное лунным светом через единственное окошко без штор, прозвенел телефон.
Заливался он красивой мелодией, напоминающей то ли армейскую песню, то ли государственный гимн одной из про-германских стран, обожающих чеканный шаг ритма и громкость слов в угоду смыслу. Словом, был достаточно бодр, чтобы потерять желание спать и ответить максимально быстро. Да, в общем-то, единственный обитатель небольшой комнатки все равно бодрствовал, предпочитая лежать на топчане в одежде, покручивая длинный ус, и наблюдать луну под размеренное течение мыслей. Какой смысл ложиться, если этому звонку в ночи все равно суждено быть?
-Господин, - смотритель поднял трубку только после того, как оправил одежду и встал по стойке смирно.
-Доброй ночи, Михаэль. - пожелал усталый голос на той стороне трубки. - Как служба?
-Без происшествий, сиятельный князь.
-Тут Аня звонила. - С легким зевком протянули и тут же поправились. - Княжна Анна. Говорят, ты ее не пустил, кидался яблоками, говорил нехорошие слова. Думаю, прописать ей ремня за вранье.
-У нас особая ситуация, сиятельный князь. Камердинеру княжны Анны я сообщал об этом утром и днем ранее. В адрес княжны Анны не было сказано ни единого бранного слова, ручаюсь честью.
-А яблоки?
-Это часть особой ситуации. Случайная. - замялся Михаэль. - Готов понести наказание.
-Спокойной службы, Михаэль. Приношу извинения за беспокойство, - чуть огорченной фразой, будто бы получив подтверждение тому, о чем изначально подозревал, завершили звонок.
Смотритель положил трубку и принялся неспешно готовиться ко сну, как полагается человеку с кристально чистой совестью.
Он не сказал ни слова лжи, а ситуация была действительно особой. Странно считать иначе, соотнося два простых и абсолютно ясных факта. Первый: в клане несколько миллионов человек. Второй: истинный глава рода и клана уже несколько месяцев предпочитает этим миллионам личные занятия с одним из его юных гостей.
Для старого, абсолютно преданного служаки, третьего из трех 'виртуозов' клана, уже десятилетие охраняющего Родник Силы посреди враждебной земли, вывод был только один: этот мальчик важнее миллионов. Не в том смысле, как полагают любящие родители, дедушки или бабушки, называя свое чадо самым ценным во всем мире. Нет.
Для Михаэля это значило, что парень в будущем сделает для клана больше, чем все остальные миллионы. Потому что иначе старый князь не тратил бы свои силы. В нем, как и в Михаэле, нет бесполезной лирики. Он, как и Михаэль, уже очень давно с большой условностью может называться человеком.
А значит, ситуация действительно особенная. Настолько особенная, что Михаэль не станет этой ночью ломать тоненькую шею сына врага, лишая род и клан врага наследника. Старый князь ничего о нем не сказал, но Михаэль достаточно мудр, чтобы не портить чужую игру в угоду древнему, как мир, инстинкту.
С возрастом приходит долготерпение, когда верность и преданность единственному господину сильнее, чем раздражение от чужих шалостей или невозможности исполнить долг. Словно старый волкодав, к которому пришел играть сын хозяина с друзьями, он не тронет руку, с любопытством пересчитывающую клыки, способные разорвать теленка пополам. Он позволит брать хозяйские вещи, закроет глаза на легкий ущерб, оберегая от травм и последствий детской глупости. Он будет вилять хвостом и даже принесет мяч. А когда на подворье придут щенки из его стаи, жадные до крови и славы, он прогонит их, не соблазняя легким призом.