Наполеон III. Триумф и трагедия

Очевидец Франко-прусской войны 1870–1871 годов, британский офицер Генри Хозьер, впоследствии писал, что это «была восемнадцатая капитуляция, произошедшая в Европе с 1700 года, однако единственная, которая включала суверена, и, безусловно, наиболее важная в количественном отношении. Помимо 25 000 взятых в плен в ходе сражения и 14 000 раненых, найденных в Седане и в его окрестностях, военнопленными стали еще 84 450 человек. Более 500 орудий, в том числе 70 митральез, 330 полевых и 150 крепостных орудий, 10 000 лошадей, 100 000 шасспо, 80 000 орудийных зарядов и большое количество другого военного снаряжения также попали в руки победителей. Только переданная им артиллерия заняла несколько акров (1 акр — приблизительно 4047 м^². — Прим. авт.). Среди военнопленных оказались император и маршал Франции, 39 генералов, 230 штабных и 2095 других офицеров. Большинство из них предпочли пойти в плен вместе со своими солдатами (освободилось на немецких условиях 550 офицеров[2415]. — Прим. авт.). Остальная часть армии — около 14 500 человек с 12 000 лошадьми, пушками и транспортом сумела достичь нейтральной территории Бельгии.

Таким образом, армия Мак-Магона, насчитывавшая 150 000 человек, в течение трех дней прекратила свое существование. Почти каждый солдат был либо убит, либо ранен, либо пленен, поскольку даже те, кто бежал в Бельгию, были немедленно разоружены и взяты под стражу в крепостях»[2416].

Практически вся плененная французская армия была заперта на полуострове Иж, который западнее Седана образует река Мёз. Пленные на несколько дней остались без продовольствия и необходимой медицинской помощи[2417]. Вскоре французов начали делить на партии и отправлять в Германию.

В тот же день, 2 сентября, в Бельвю из Седана прибыл длинный императорский кортеж экипажей и повозок. В нем было много офицеров, лакеев, форейторов, кучеров и сотня лошадей[2418]. Как эта картина неуместной роскоши императорского двора на этой войне разительно отличалась от аскетичного подхода немцев к исполнению своего воинского долга! И пленные французы сразу заметили существенную разницу между французской и германской армией. Генерал Кастельно говорил, что был поражен видом немецких войск. Несмотря на усталость, тяжелые бои накануне, походные условия, германские солдаты выглядели подтянуто и аккуратно. Их одежда была чистая и опрятная. Выправка и весь вид говорил, что они полны достоинства и отваги. Дисциплина была на самом превосходном уровне. Казалось, что отряды немецких солдат можно тотчас же отправлять на парад[2419]. Те же самые впечатления высказали в своих записях доктор Анжэ и другие[2420].

В восемь часов утра 3 сентября 1870 года, под проливным дождем, из Бельвю, не заезжая в Седан, по окружной дороге в сторону Бельгии выехал императорский обоз. В черной закрытой карете ехали завернутый в синий плащ император и генерал Кастельно. Императорский поезд двигался по дороге между серых унылых полей, на которых слева и справа виднелись человеческие тела, убитые лошади, разбитые пушки, ящики, повозки, оружие — все, что свидетельствовало о недавнем людском ожесточении.

По дороге попадались отряды немецких солдат и пленные французы. Чувство острой душевной боли у всех вызывали многочисленные орудия, повозки и вагоны, а также разнообразное имущество французской армии, которые уже стали достоянием победителей. «Этот поход был пыткой»[2421], — написал Наполеон III на следующий день. Несколько раз он пытался выглянуть из окна кареты, где его взор неумолимо останавливался на следах катастрофы армии и безмерной глубине людского горя. Слезы непрерывно душили императора, и, завернувшись в плащ, он опять бросался в угол экипажа[2422].

Вот обоз начал спускаться с холма в долину, и по команде охраны длинная колонна тащившихся по размытой дождем дороге пленных солдат начала прижиматься к обочине. Кто-то из толпы, увидев в окне проносившейся черной кареты знакомое лицо императора, зычным громким голосом закричал: «Ты продал нас, чтобы спасти свои экипажи!»[2423]. В ту же секунду кричавший получил звонкую оплеуху от стоявшего рядом немецкого офицера[2424]. Наблюдая, как вдалеке исчезает императорская процессия, Бисмарк обернулся к своим спутникам и сказал: «Династия уходит!»[2425]

Глава 22 В плену. Чизлхерст