Наполеон III. Триумф и трагедия

Прохаживаясь перед домом, император в разговоре отзывался с похвалой о наших солдатах и их командирах; когда же я, в свою очередь, заявил, что и французы тоже бились храбро, он заговорил снова об условиях капитуляции и спросил, не согласимся ли мы запертую в Седане армию переправить за бельгийскую границу и оставить ее там, предварительно обезоружив. Я снова попытался дать ему понять, что это вопрос военный и не может быть разрешен без соглашения с Мольтке. Он тотчас же заметил на это, что в качестве военнопленного он не может представлять собою правительственную власть, а потому и переговоры о подобных вопросах должны проводиться с главным начальником французской армии в Седане»[2393].

Как мы видим, Бисмарк ловко смог изолировать Наполеона III от всяческих контактов с королем и еще раз поставить французов перед фактом необходимости полной капитуляции, попутно выяснив напрямую вопрос о статусе сдачи самого императора. В ходе разговора Бисмарк понял, что Наполеон III принял решение осуществить личную сдачу и не будет принимать решение о мире как глава государства. Это обстоятельство сразу же сказалось на том, что канцлер потерял всяческий интерес к дальнейшим переговорам с императором[2394]. Заявив на прощание Наполеону III, что он увидит короля лишь после подписания капитуляции, Бисмарк поскакал обратно в Доншери. Там он встретился с королем и доложил обстоятельства дела.

Тем временем император остался ожидать Мольтке. Тягостное чувство полной невозможности что-либо сделать усиливалось. Походив по дому, Наполеон III присел на стул в одной из комнат на втором этаже. Хозяйка дома, госпожа Фурнез, поинтересовалась, не нуждается в чем-нибудь император, на что он попросил приспустить шторы на окне. Посидев некоторое время в полутемной комнате, он спустился вниз. Несколько минут он бесцельно походил по двору около дома. «Все в его внешности говорило о какой-то нерешительности. Сам по себе он выглядел чересчур мягким по отношению к военному мундиру, который носил»[2395], — отметил один из очевидцев. Он «непрерывно молчал», в отличие от его офицеров, которые «с жаром говорили и жестикулировали»[2396].

Канцлер Бисмарк сопровождает Наполеона III после поражения французов под Седаном.

Художник В. Кампхаузен, 1877

Прибыл Мольтке. Император спросил его, разрешат ли немцы вывести на время войны французскую армию в Бельгию или оставить окончательные условия капитуляции до тех пор, пока он не переговорит с королем. Мольтке обещал обсудить эти вопросы с королем и предложил поехать в Бельвю, где и ожидать встречи с ним[2397].

В этот момент Наполеон III понял, что до подписания капитуляции на немецких условиях он не имеет шансов увидеть короля, а его собственное заключение фактически уже началось. Вскоре об этом его официально проинформировали немцы. Уже в Бельвю император и его офицеры ехали «в сопровождении почетного эскорта, состоявшего из взвода солдат первого кирасирского полка»[2398].

Миссия старого заговорщика провалилась. Наполеон III поблагодарил Фурнез: «Вероятно, это было последнее гостеприимство, которое я получу во Франции»[2399]. Вслед за этими словами он подарил ей четыре золотых монеты. Три монеты впоследствии Фурнез потратила на свои похороны, а одну распорядилась положить вместе с собой.

Однако это было не все, что проницательная Фурнез вынесла из того памятного утра. Стол и соломенные стулья, на которых сидели Наполеон III и Бисмарк, она продала американскому генералу Шеридану и британскому генералу Уокеру[2400]. Копии этих предметов мебели она с удовольствием показывала всем своим посетителям. Небольшой коттедж Фурнез, навсегда вошедший в мировую историю, до сих пор стоит в Доншери.

Пока в особняке в Бельвю сопровождавшие императора Рейль, Кастельно и другие генералы обсуждали с немцами условия капитуляции, Наполеон III еще раз кратко переговорил с Бисмарком. К окончанию срока перемирия в девять часов утра текст капитуляции еще не был согласован. Тогда Мольтке пригрозил начать обстрел Седана[2401]. В сложившихся условиях французы были вынуждены подчиниться и послали за Вимпфеном в город.

Тем временем в Седане Вимпфен и генералы Шалонской армии хорошо рассмотрели германские войска, которые изготовились продолжить обстрел и штурм города. Дымящиеся вдалеке развалины Базея и Балана недвусмысленно говорили о предстоящей судьбе Седана. Общий обзор по армии свидетельствовал о развале порядка и дисциплины. Отсутствовало продовольствие, а боеприпасы были в ограниченном количестве.

Вимпфен собрал военный совет и сообщил, что шансов предотвратить катастрофу нет и, следовательно, необходимо соглашаться на требования, выдвинутые противником. Из тридцати двух присутствовавших генералов отказались только двое[2402].