Написано кровью моего сердца

Тогда из его слов я поняла, что его жена умерла. По внешности и нудной манере общения можно было догадаться, что вторую он не нашел. Выглядел бедно, но много ли богачей в такой глуши? А вот неряшливый и потрепанный вид вкупе с небритостью точно говорили об отсутствии женщины в его жизни.

Направляясь к выходу с покупками — бумажный пакет табака и гвозди в одной руке, леденец в другой, — он прошел прямо рядом со мной. Он облизывал конфету огромным влажным языком, на лице отражалось рассеянное удовольствие. На подбородке выделялось небольшое родимое пятно винного цвета. «Какой грубый», — подумала я. Бесформенный. Безжизненный.

Мое отвращение смешивалось с неохотной жалостью, отчего мужчина казался еще более отвратительным. Только сейчас я осознала, что мне смутно хотелось подойти к нему и напрямую спросить, знает ли он меня, но все и так было понятно: проходя мимо, он глянул на мое лицо так, как посмотрел бы на лицо любой незнакомки. Конечно, сейчас я выглядела совсем иначе: чистая, причесанная, хорошо одетая. В отличие от нашей прошлой встречи — тогда я была вся в грязи, растрепанная, полуголая и избитая.

Думаю, он и вовсе не рассмотрел меня тогда, в темноте. Я, связанная и с трудом дышавшая через сломанный нос, точно не запомнила его внешность.

«Ты вообще уверена, что это он?» Да, чертовски уверена. Я узнала его по голосу и особенно по движению неуклюжего тучного тела.

Нет, я не хотела с ним говорить. Да и зачем? Что я ему скажу? Потребую извинений? Скорее всего, он даже не помнит, что натворил.

Подумав об этом, я горько усмехнулась.

— Ты чего смеешься, Grand-mère? — Ко мне вдруг подскочил Жермен с двумя леденцами.

— Да так, — ответила я. — Ничего особенного. Бабушка Джанет уже готова идти?

— Да, потому я тебя и искал. Будешь? — Мальчик великодушно протянул мне леденец, но от мыслей об огромном розовом языке того мужчины в животе у меня все сжалось в узел.

— Нет, спасибо. Лучше возьми с собой, угостишь Фанни. Ей как раз надо потренироваться. — Надрезание уздечки не сотворило мгновенного чуда — Фрэнсис по-прежнему говорила не слишком разборчиво и иногда ела с трудом, однако практика должна помочь. Жермен увлеченно занимался с девочкой — они часами показывали друг другу языки и хихикали.

— Я ей штук десять купил, — заверил меня внук. — И еще по одному для Эйдана, Орри и малыша Роба.

— Какой ты молодец, Жермен, — удивилась я. — Только… на что же ты их обменял?

— На бобровую шкуру, — с довольным видом сообщил он. — Мне ее дал мистер Кеззи Бердсли. Я отвел его ребят к ручью и следил за ними, а то им с миссис Бердсли надо было ненадолго прилечь.

— Прилечь, значит, — повторила я, едва не рассмеявшись. — Понятно. Ну ладно, давай теперь отыщем бабушку Джанет.

* * *

В обратный путь собирались долго, ведь пешком, тем более с козами, он занял бы не два дня, а все четыре. Тем не менее у нас имелись еда и одеяла, погода стояла хорошая. Никто не спешил — и в особенности козы, стремившиеся замедлить шаг и общипать все, что попадется им по дороге.

Размеренный шаг и приятная компания уняли мои тревоги. За ужином Рэйчел так смешно в лицах рассказывала о внезапной встрече Йена с миссис Сильви и братьями Верм, что я и вовсе расслабилась. Я уснула, едва легла у костра, и ночью не видела снов.

Глава 140 Милая, разделишь со мной ложе?

Йен не мог понять настрой Рэйчел: ей смешно или она злится? Или просто ошеломлена? Это приводило его в замешательство. Обычно он был в курсе, потому что супруга сама делилась с ним чувствами — Рэйчел не из тех, кто уверен, будто мужчины должны читать мысли женщин.

Однако по поводу встречи с миссис Сильви и братьями Верм она не сказала ни слова. В фактории Йен и Рэйчел тоже совершили обмен, получив соль, сахар, гвозди, иглы, нитки, лезвие для мотыги и отрез розовой ткани за две бутылки виски. Йен купил ей длинный маринованный огурец, за что жена его поблагодарила, но в остальном они почти не разговаривали. Сейчас Рэйчел задумчиво облизывала покрытый укропом овощ, сидя верхом на Кларенсе.

Засмотревшись, он едва не свалился с каменного выступа. Йен вскрикнул от неожиданности, а Рэйчел глянула на него с улыбкой — может, она вовсе и не думает о Сильви?

— Ты что, не собираешься его есть? — спросил Йен, нагнав супругу.

— Собираюсь, — спокойно ответила она. — Всему свое время. — Рэйчел медленно провела языком по длинному пупырчатому овощу и пососала его кончик, глядя в глаза Йену, в результате чего он наткнулся на пружинистую сосновую ветку, которая с размаху ударила его по лицу.

Йен выругался и потер заслезившиеся глаза. Она еще и смеялась!

— Рэйчел Мюррей, ты сделала это нарочно!

— Что? Толкнула тебя в дерево? — Она изогнула бровь. — Ты у нас вроде опытный индеец-разведчик и знаешь, что надо смотреть под ноги.

Рэйчел остановила Кларенса (тот всегда рад передохнуть, особенно если поблизости имелось что-нибудь съедобное) и улыбнулась Йену с наглым, как у мартышки, видом.