Написано кровью моего сердца

И тем богаче становилась владелица фактории, восьмилетняя девочка-мулатка Алиша. Если кто, кроме нас с Джейми, и знал тайну ее рождения, то молчал об этом.

Дорога до фактории заняла два дня, тем более в нашем распоряжении был только Кларенс — Миранду и вьючного мула (самку по имени Аннабель) Джейми забрал в Салем. Тем не менее погода стояла хорошая, так что я, Дженни, Йен и Жермен шли пешком, а на Кларенса мы водрузили Рэйчел и товары на обмен. Фанни я оставила с Эми Хиггинс: девочка все еще стеснялась разговаривать в большой компании людей, тем более что над ее речью еще следовало поработать.

Фактория впечатлила даже Дженни, повидавшую лучшие магазины Бреста, Филадельфии и Саванны.

— В жизни не встречала столько чужеземных людей, — сказала она, безо всякого стеснения разглядывая двух воинов чероки в традиционных одеждах. Индейцы прискакали верхом, за ними пешком следовали женщины, чьи наряды представляли собой смесь из оленьих кож и европейских сорочек, юбок, брюк и пиджаков. Они тянули повозку со шкурами и огромные связки с тыквами, бобами, кукурузой, сушеной рыбой, а также несли на головах и спинах другие ходовые товары.

Я вдруг заметила, что у одной женщины из свертка торчит шишковатый корень женьшеня.

— Присмотри за ним, — я оставила Жермена на Дженни и исчезла в толпе.

Через десять минут я вернулась с фунтом женьшеня, который выгодно обменяла на мешочек изюма. Изюм мне дала Эми Хиггинс, так что я еще должна найти для нее хлопчатобумажную ткань.

Дженни вдруг вскинула голову и прислушалась.

— Слышишь? Коза блеет.

— Слышу, и не одну. А нам разве нужна коза? — спросила я, но Дженни уже направлялась к стоявшему поодаль сараю. Видимо, нам и правда нужна коза.

Я бросила женьшень в холщовую сумку и поспешила за Дженни.

* * *

— Это нам ни к чему, — раздался презрительный голос. — Какой-то бесполезный хлам.

Йен отвел взгляд от зеркала, которое он рассматривал. В противоположной стороне магазина двое молодых парней спорили с продавцом насчет пистолета. Вид у них был знакомый, хотя Йен точно их раньше не встречал. Худые, жилистые, с коротко стриженными желтоватыми волосами и бегающими глазами, они смахивали на горностаев, проворных и беспощадных зверьков.

Один из них выпрямился и, обернувшись, заметил Йена. Парень напрягся и ткнул локтем своего брата — тот раздраженно поднял голову и тоже его увидел.

— Какого… Вот черт! — воскликнул второй.

Получается, они его знали. Братья надвигались на Йена плечом к плечу, глаза горели любопытством. Увидев парней рядом, Йен тоже их вспомнил.

— A Dhia, — буркнул он себе под нос.

— Твои друзья? — спокойно спросила Рэйчел.

— Можно и так сказать. — Он вышел вперед, закрыв спиной жену, и улыбнулся… Как же их теперь называть? На маленьких девчушек они явно не смахивали.

Последний раз Йен видел их совсем детьми: диковатые сироты-голландцы, которые тогда представились, как Герман и Эрман. Фамилия у них Кикендол (то есть так они считали). На самом деле они оказались Гермионой и Эрминтрудой. Он нашел им временное пристанище у… О боже.

— Господи, нет! — крикнул Йен на гэльском, и Рэйчел бросила на него встревоженный взгляд.

Не может быть, чтобы они все еще… Нет, так и есть. Йен увидел у бочонка с соленьями знакомый затылок — и еще более знакомую задницу.

Он оглянулся, но бежать некуда — Кикендолы перекрыли все выходы. Йен сделал глубокий вдох и, доверившись Всевышнему, сказал супруге:

— Помнишь, ты как-то говорила, что не желаешь ничего знать о женщинах, с которыми я делил постель?

— Помню. А что? — изумленно спросила Рэйчел.

— В общем… — Сделав еще один вдох, он продолжил — и очень вовремя: — При этом ты просила предупредить, если ты все же столкнешься с кем-то из… тех…

— Йен Мюррей? — На некрасивом лице миссис Сильви, к тому же носившей очки, появилось довольное выражение.

— Это она, — поспешил сообщить жене Йен, показав большим пальцем в сторону миссис Сильви, прежде чем обернуться. — Миссис Сильви! — радостно воскликнул он и схватил ее за обе руки, чтобы она не попыталась, по своему обыкновению, наградить его поцелуем. — Я так рад вас видеть! И еще больше рад возможности представить вам мою… э-э… супругу. — Последнее слово прозвучало хрипло, и Йен откашлялся. — Рэйчел. Рэйчел, это…

— Друг Сильви, — договорила за него Рэйчел. — Да, я так и подумала. Очень рада знакомству, Сильви. — Она немного раскраснелась, хотя ее голос оставался спокойным, и по квакерской традиции протянула руку.

Миссис Сильви окинула Рэйчел вместе с Оглторпом беглым взглядом через очки в стальной оправе и с улыбкой пожала ее ладонь.

— А мне-то как приятно, миссис Мюррей. — Она искоса посмотрела на Йена и дернула уголком рта, будто говоря: «Ты? Ты женился на квакерше?»

— Говорю же, это он! — Кикендолы окружили его. Трудно объяснить, как это им удавалось, ведь их было всего двое, но Йен словно попал в ловушку. К его удивлению, один из Кикендолов схватил его за руку и крепко пожал.

— Герман Верм, — гордо представился он (он ли. — Какая приятная встреча, сэр!