Написано кровью моего сердца

От неожиданности во взгляде Дотти появилась такая тоска, что у Джона сжалось сердце. Племянница отвела глаза и поморгала, смахивая слезы, а затем уверенно ответила:

— Нет. Я хочу быть с Дензилом. К тому же он умеет принимать роды. — Дотти сумела выдавить улыбку. — Его брат служит акушером у королевы, они с Денни вместе учились какое-то время.

— Что ж, это очень поможет, — усмехнулся Грей. Он и сам однажды принимал роды (абсолютно против своей воли), и ему до сих пор снились об этом кошмары.

Ну и хорошо, что Дотти не желает возвращаться в Англию. Джон предложил такой вариант не подумав, а ведь плыть туда сейчас опасно, учитывая вступление Франции в войну.

— Думаю, нам лучше поехать в Саванну, — сказала Дотти. — Мы подобрались так близко, и если супруга Бена действительно там… ей, возможно, нужна наша помощь, верно?

— Да, — неохотно согласился Грей.

Таковы семейные обязанности. В конце концов, есть только одна альтернатива путешествию с беременной Дотти — поселиться в Чарлстоне на ближайшие восемь месяцев. И все же… если племянница будет рожать здесь, ответственность за поиск акушерок и сиделок ляжет на его плечи… а затем придется перевозить и ее, и ребенка…

— Нет, — уже увереннее сказал Джон. — Если эта Амарант и правда существует, пусть потерпит еще немного. Я везу тебя обратно в Нью-Йорк.

Глава 126 План Оглторпа

Конец ноября

В отличие от других американских городов, Саванна тщательно спроектирована своим основателем, человеком по фамилии Оглторп. Я узнала об этом от миссис Ландрум, у которой мы снимали жилье. Проект она высокопарно называла «планом Оглторпа», так как приходилась родственницей вышеупомянутому Оглторпу и невероятно гордилась и самим городом, и его идеальной застройкой.

В плане предусматривались шесть районов — по четыре деловых и четыре жилых квартала в каждом, расположенных вокруг открытой площади. Квартал же состоял из десятины — десяти домов, а мужчины из каждого квартала вместе готовились к службе в народном ополчении.

— Хотя сейчас это не так уж важно, — объяснила мне миссис Ландрум. — Индейцы по-прежнему докучают отдаленным районам, но в город они не совались уже много лет.

Меня индейцы волновали меньше всего, однако тему войны с британцами я не затрагивала, потому что миссис Ландрум, похоже, совсем не переживала по этому поводу. По ее словам я поняла, что не только ее родные, но и все знакомые — лоялисты, так что миссис Ландрум воспринимала ситуацию как должное и не сомневалась, что досадные неприятности вроде «мятежа, как они самодовольно выражаются!» вскоре будут пресечены и мы сможем снова покупать чай по приемлемой цене.

Лично мне самым интересным в плане мистера Оглторпа (который, как выяснилось в ходе беседы, основал не только Саванну, а всю провинцию Джорджия) показалось то, что каждому дому в десятине полагался участок в одну милю за городом и пять акров под огород в его пределах.

— Неужели? — При упоминании земли у меня зачесались руки. — И что вы там… выращиваете?

В итоге мы договорились, что я буду помогать ей с огородом, а миссис Ландрум будет делиться с нами частью «гарнира» (странно, но именно так она называла капусту, репу и другие овощи), бобов и сушеной кукурузы и отдаст мне небольшой участок под лекарственные травы. Наше дружеское общение привело еще и к тому, что Рэйчел с Йеном, поселившиеся в комнате прямо под нами, стали называть своего будущего малыша Оглторпом — или «Огги», когда миссис Ландрум могла их услышать.

И что самое главное, я вновь обрела себя в качестве доктора.

Как-то днем (к тому моменту мы пробыли в Саванне пару недель) миссис Ландрум зашла к нам в комнату и спросила, не знаю ли я средства от зубной боли, раз так хорошо разбираюсь в травах.

— Пожалуй, знаю, — ответила я, искоса глянув на санитарную сумку, которая пылилась под кроватью с самого приезда сюда. — А у кого болит зуб?

Зуб болел у джентльмена по фамилии Мерфи из района Эллис, где жили мы сами. И я говорю «принадлежал», потому что отколовшийся инфицированный премоляр был мигом вырван из челюсти мистера Мерфи. Он и слова не успел вымолвить, хотя зуб причинял такую боль, что он с трудом говорил.

Мистер Мерфи, невероятно благодарный мне за чудесное избавление, к тому же оказался владельцем крошечной пустующей лавки на другой стороне площади Эллис. Приобрести дощечку с надписью «УДАЛЕНИЕ ЗУБОВ» оказалось проще простого, и уже спустя сутки я с гордостью выкладывала свои заработки на стоявший в середине нашей единственной комнаты кухонный стол. Джейми он служил рабочим местом, а я раскладывала на нем травы.

— Молодец, саксоночка!

Джейми взял баночку меда, своего любимого лакомства — я приняла ее в виде оплаты за удаление зуба мудрости с затрудненным прорезыванием. Еще я получила два больших крапчатых яйца индейки (одно из них размером с ладонь), буханку довольно свежего хлеба из опары, шесть пенсов и небольшую испанскую монету из серебра.