Написано кровью моего сердца

Я помогала Марсали, когда она была беременна Анри-Кристианом. И сейчас ее щеки раскраснелись не из-за жары в комнате. Более того, у нее слегка припухли веки, да и лицо (как и все тело) словно округлилось, на что я просто не обращала внимания. В курсе ли Фергус? Он сидел во главе стола и с любовью смотрел на Марсали и сына.

Джейми наклонился, чтобы сказать что-то Йену — по другую от меня сторону. Его племянник тоже поглядывал на Марсали с Анри-Кристианом, и его взгляд был полон тоски, которая поразила меня в самое сердце.

Я разделяла его тоску, ведь мне так не хватало Брианны. А еще Роджера, Джема и Мэнди. Я надеялась, что все в порядке, но от мысли о том, как они далеко, к горлу подступил ком.

«За семью можно и умереть. С радостью, — сказал Хэл в ту долгую ночь, когда я помогала ему дышать. — Хотя в то же время думаешь: господи, я хочу жить! Что с ними станет без меня? — Его губы тронула грустная улыбка. — И ты прекрасно понимаешь, что ничем не можешь помочь. Они должны сделать все — или передумать — сами».

Он был прав. Только тревожно от этого не меньше.

* * *

Наверху было жарко и тесно, в комнате, пропахшей соломой, все еще витали ароматы ужина, к которым примешивался едкий запах чернил, бумаги, коленкора и кожи, накопившийся за день. Я поднялась по лестнице и поспешила открыть погрузочную дверь, которая выходила на мощеный переулок за типографией.

Сильный порыв филадельфийского ветра растрепал стопки бумаг и принес с собой дым от десятка труб ближайших домов, зловоние от платной конюшни и опьяняющий смолистый запах листьев, коры деревьев, кустарников и цветов — наследие Уильяма Пенна. «Сохраняйте один акр леса на каждые пять вырубленных», — завещал он в своем указе. Пусть основанная им Филадельфия не так уж строго следовала его совету, город все равно был очень зеленым.

— Храни тебя бог, Уильям, — сказала я, как можно быстрее сбрасывая верхние одежды. Несмотря на духоту и высокую влажность, дул легкий ветерок — скорей бы он коснулся моей кожи.

— Как мило с твоей стороны, саксоночка, — отозвался Джейми, забравшись по лестнице. — Почему ты вдруг о нем вспомнила?

— Что… А, Уильям, — дошло до меня. — Это я не о твоем сыне, хотя, конечно же… — Я не знала, как оправдаться, но Джейми, похоже, не слушал, так что я спросила: — Ты думал о нем?

— Да, — признался он, помогая мне со шнуровкой. — Когда рядом столько детей и всем так хорошо вместе… — Джейми замолчал и нежно прижал меня к себе, затем уперся лбом в мою голову и вздохнул — даже волосы вокруг моего лица растрепались.

— Тебе хочется быть частью всего этого, — тихо сказала я, касаясь его щеки. — Частью семьи.

— Если бы да кабы. — Он разомкнул объятия, и я заметила его кривоватую улыбку — сюда доходил свет из кухни. — Из репы можно было бы сделать шпагу.

Я засмеялась и сразу же бросила взгляд на стопку Библий, где Джейми обычно складывал свое оружие. Кинжал, револьверы, дробь и всякая всячина из его споррана были на месте, однако шпаги я не увидела. Присмотрелась получше — все верно, шпаги нет.

— Я ее продал, — как ни в чем не бывало сообщил Джейми, заметив мое удивление. — Хоть какой-то прок от войны — можно выручить неплохие деньги за качественное оружие.

Я хотела возразить, но промолчала. Джейми всю жизнь не расставался с оружием, ножи и револьверы будто приросли к нему, однако не стоило умалять его достоинство из-за отсутствия шпаги. Вряд ли она ему понадобится вне поля боя, а вот деньги нам точно нужны.

— Можешь купить другую, когда доберемся до Уилмингтона, — предложила я и помогла Джейми расстегнуть брюки. Они заскользили по его стройным бедрам и упали на пол у ног. — Вот бы Уильям однажды узнал правду о Бри и ее семье. Ты расскажешь ему?

— Если он когда-нибудь приблизится ко мне, не пытаясь убить, то да, возможно, — печально улыбнулся Джейми. — Но вряд ли я сообщу ему всю правду.

— Ну, не сразу, это верно, — поддержала я. Теплый ветерок взъерошил его волосы и полы рубашки. Я провела пальцами по смятому льну, теплому и влажному от его тела. — Почему бы тебе не снять ее?

Джейми внимательно окинул взглядом мое тело: на мне осталась лишь сорочка и чулки.

— Тогда и ты раздевайся, — с улыбкой сказал он. — Чтобы все по-честному.

* * *

Обнаженная Клэр с ее белоснежной кожей прекрасна, как французская статуя. За окном сгущались сумерки. Ее кудрявые волосы грозовым облаком окутали плечи. Джейми хотелось просто стоять и смотреть на нее, но еще сильнее — быть внутри.

Правда, из кухни все еще доносились голоса, поэтому он затащил лестницу наверх. Не хватало еще, чтобы Жермен или кто-нибудь из девочек пришел пожелать им спокойной ночи.

Послышался смех — видимо, Йен с Фергусом заметили исчезновение лестницы. Джейми ухмыльнулся самому себе. Если им интереснее сидеть и пить пиво, чем лежать в постели с женой, это их личное дело.

Клэр уже устроилась на матрасе, когда бледная тень Джейми скользнула по бочонкам с чернилами. Он осторожно прилег рядом с ней, провел рукой по изгибу ее бедра, а Клэр коснулась его члена.

— Хочу тебя, — прошептала она, и все вдруг переменилось.