Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Хотелось. Чтобы она правила не только смертными. Ещё и богами. Чтобы она вернулась на олимпийский престол, но это было невозможно из-за того проклятого предсказания… Дионис, ведь ты добиваешься ответа, перешла ли я на сторону великого Невидимки? — она хохотнула. — А что, тут тоже есть невидимки? — она оглянулась кругом. — Наверняка невидимо присутствуют свидетели? Аааа, я всё поняла… Вино, приневоливающее развязать язык… Ну, отлично. Они всё слышат. Мне сейчас хочется высказать всё, что на сердце. Очень хочется. Нет, я не перешла на сторону Невидимки. У меня было много причин для этого. Они не хотели дать мне божественный статус. Да ещё и мой сын из месопотамского пантеона заявил, что хочет жениться на мне. Мой сын — жениться на мне! Представляешь?! Более того, он изорвал на мне одежду и чуть было не изнасиловал меня. И эти парни с крылышками… Они даже не вступились за меня! Вот это и послужило основной причиной того, что я не предала вас… Дионис… Я на самом деле хочу быть предельно честной… Если бы не эти две причины… Точнее, если бы не одна эта последняя причина, я не знаю, как бы я поступила… Я не герой… Я не способна принести себя в жертву ради идеи… Но когда я переходила в месопотамский пантеон, я думала, что всё можно исправить, что одна вселенная может помочь другой, что одни боги не должны оставлять в беде других богов… Но кто же знал, что беда оказалась одна на всех? — Нана зарыдала, прижав кубок ко лбу.

— Ты надеялась попросить месопотамских богов спасти всех нас?

— Были такие мысли. Ведь мой отец Ану, верховный бог месопотамского пантеона не чужой вам, он и ваш прародитель. Надо ли говорить, что он также забытый всеми вами Уран? И всё же он мог бы посочувствовать богам Олимпа. Можно было бы сказать богам Ану: сегодня невидимый бог напал на соседей и если это не пресечь сегодня, то завтра ничего не останется от вас. А оказалось, некому было это сказать…

— Получается, ты не только не переходила на сторону невидимого бога, но ещё и помышляла о спасении олимпийцев. Ты сказала своё слово.

Из воздуха почти одновременно соткались четыре фигуры. Возле левого плеча Диониса появилась высокая стройная фигура женщины с длинном платье. У неё было красивое непроницаемо-строгое лицо и серьёзные серые глаза, в которых, казалось, никогда не появлялось смешинок. Рядом с ней возник бог-мужчина, совсем молодой, с озорным живым лицом с ямочками на щеках и его телосложение было скорее, стройным, чем атлетическим. По правой плечо бога вина, всё ещё восседающего в кресле, появился Аполлон, а рядом с ним — очень высокая девушка, поразительно похожая на него и в ней было больше юношеского, чем девичьего. У неё были широкие плечи и зауженный зад, крепкая шея и немного заострённые углы нижней челюсти.

Нана, отведя кубок ото лба, наконец, заметила новые лица, появившиеся в её комнате.

Сероглазая женщина пронзила её острым оценивающим взглядом.

— Приветствую тебя, Фемида, — произнесла Нана. — Ну, надо же! Я думала, что меня только допрашивают, а тут вовсю суд идёт! И судья тут присутствовал и куча свидетелей моей пьяной болтовни!

— Успокойся, Афродита, — ответила Фемида. — Вино Диониса подтвердило твою невиновность.

— Ну, надо же, меня судят! — воскликнула Нана и засмеялась. — Вынесли вердикт, что я ни в чём не виновата. Они знают, что такое вина, а что невиновность! Но вот я сейчас всё-всё скажу, что я думаю о вас. Я вам не верю! Если бы, допустим, Метиде понадобились ваши услуги, так ли устояли бы вы все, отказались бы или всё-таки побоялись падать в Тартар, а?

— Афродита, мы не собирались причинять тебе зла, — промолвил юноша с ямочками на щеках, — просто надо было кое-кого успокоить.

Нана повернула к нему лицо, начинающее краснеть от гнева:

— Гермес! Вы слишком стелитесь перед кое-кем. Я уверена, эта затея не Зевса. А по-моему, эту затейницу следует успокоить раз и навсегда. И пусть не прячется за Зевса. Увидите, я справлюсь с этим. Я скоро с этим разберусь. Я одна разберусь, если вы трусите! Только не сейчас. Я слишком зла на вас. Поэтому я не пойду к вам в ваш дворец из голубого мрамора. Вот отозлюсь — может быть только тогда…

— Но ведь ты же никогда не была злопамятна, Афродита, — заметила широкоплечая девушка.

— Вот поэтому мне нужно время, чтобы не натворить ничего сгоряча, Артемида. И не надо пользоваться тем, чем напоил меня Дионис. Не надо сейчас выслушивать меня. Допросили — и будет с вас. Убирайтесь.

Боги начали исчезать — один за другим. Дионис протянул было руку к бутыли с вином, но Нана проворно хлопнула его по руке:

— Оставь, это мне компенсация за проверку на вшивость. Вы мне плюнули в душу своим допросом! Вы мне больше не семья, поняли?! — бешено проорала она.

Дионис также поспешил исчезнуть.

Пошатываясь от хмеля, Нана вошла в уборную, совмещённую с душевой кабинкой и несколько раз спустила воду из сливного бочка. Надо было как-то восстановить внутреннее равновесие, хотя бы услышав шум воды. Да и на счётчике воды должны появиться какие-то цифры, чтобы меньше слышать дурацких вопросов от владелицы пансиона.