Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

Малышка росла какой-то не по возрасту и статусу бойкой и нахальной и от её дурного поведения доставалось всем, но особенно Афродите. Маленькая дрянная девчонка преследовала её, как оса: то тянула за волосы, то пыталась виснуть на её одежде, то запрыгивала на спину, прижимая горло и ещё много неприятных фокусов придумывало это существо. Афродита поначалу шутила по этому поводу, что взять с ребёнка. Но когда ребёнок начал подрастать, а ума не набирался и шутки у него были всё те же, это начало надоедать. Богиня любви начала покрикивать на неё, а когда это не помогало, даже отшвыривать в сторону или даже поколачивать. Это возымело действие и девчонка отстала от неё.

Но всё повторилось в подростковом возрасте этой Малышки, только оказалось всё ещё более сложно. Едва у девчонки появились первые задатки женственности — маленькие бугорки грудей и жиденькие первые волоски на лобке, она начала заявлять во всеуслышание:

— Я теперь девушка и красота моя превосходит красоту Афродиты. Отныне Афродита — это я!

И снова все смеялись над её словами. Никто не воспринял это всерьёз.

Становясь старше, она всё больше позорила свою мать, благородную Диону. Она красила лицо. Никто из богинь не пользовался декоративной косметикой, считая, что истинная красота лица должна быть естественной и неприлично пытаться усилить её искусственным путём. Каждая богиня рождается с достаточно красивым лицом, зачем же наносить на него краски, которые можно смыть? Но дочь Дионы так не считала и косметики, которую, к слову, создавала она сама, на её лице было сверх меры, краски на её лице как будто кричали.

Впрочем, в этом существе как будто кричало всё: вульгарная безвкусная одежда, фасоны которой придумывала она сама, и такие же достойные одежды пошлые головные уборы и украшения вихляющаяся размашистая походка, резкий громкий голос, слова, которые она употребляла в общении, прямой наглый взгляд. От всего её существа прямо искрами рассыпалась агрессия, дерзость, напористость и назойливость.

Ещё не успев толком превратиться в полноценную девушку, она уже домогалась каждого мужчину, что попадался ей на пути, тянула руки, вешалась на шею, откровенно и бесстыдно звала к себе в опочивальню. И, окончательно обгадив свою репутацию, получила кличку Пандемос.

Эта кличка злила её, она упорно твердила, что истинная Афродита — она. И однажды подтвердила, что всерьёз верит в это.

Она начала проникать в храмы Афродиты и вносить в них свои коррективы. Она пробралась в меспотамскую вселенную и там, выдавая себя за Инанну, также поработала в храмах богини любви.

Так, с лёгкой руки Пандемос, Афродита стала покровительницей проституток и блуда. Узнав об этом, Афродита пришла в ярость и потребовала собрания богов на Олимпе. Она пребывала в таком бешенстве, что не говорила, а кричала, не подбирая выражений:

— Я — покровительница проституции?! Кто может засвидетельствовать, что я сама хоть раз поступила, как проститутка? Было ли такое, чтобы я просила плату у мужчины за то, что разделила с ним ложе? Было ли такое, чтобы я просила кого-нибудь об услуге и расплатилась с ним своим телом? А может, я когда-то призывала к этому других женщин и утверждала, что это правильно и хорошо? Если этого не было, тогда как получилось, что Пандемос превратила мои храмы в блядилище, а меня объявила покровительницей гнусного разврата, а не чистой любви и честного брака?!

Зевс пришёл в гнев и сослал Пандемос в ссылку, прочь с Олимпа, приказав ей всё исправить в храмах Афродиты так, как это было прежде, то есть, очистить доброе имя богини любви от поклонения ей, как богине блуда. Но это оказалось невозможно: смертные в обоих вселенных как-то слишком охотно начали воспринимать Афродиту как потакающую их тёмным низменным сторонам и не желали признать её не как богиню проституции и разврата. Пандемос навсегда испортила ей репутацию.

Пандемос не остановилась на этом. Она перебралась в палестинскую вселенную и там, заделавшись божеством у каких-то приморских жителей, звавших её Ашторет, всё же старалась изо всех сил, чтобы её отождествляли с Иштар, которой также являлась Афродита.

Вспоминать об этом было тягостно и Нана встряхнулась от дурных воспоминаний.

Поговорив ещё с Аполлоном обо всяких мелочах, они распрощались.

И осталось чувство неведомой угрозы. У Наны не было сомнений, что её подозревают в предательстве. И Аполлон был отправлен в разведку к ней. Почему именно Аполлон? Потому что он покровитель искусства и сам обладает множеством талантов, в том числе он отличный артист. И великолепно сыграл свою роль, разговаривая с богиней любви ровно и дружелюбно. А всё для того, чтобы заманить её в ловушку. Впрочем, ловушка теперь может возникнуть где угодно. Поэтому следует быть начеку. А лучше всего было обелиться. Но как? Как это сделать после той медвежьей услуги, что ей оказала Метида, позволив бежать её в другое измерение? Олимпийцы даже могли бы подумать, что она сговорилась с Метидой и её сыном заранее.