Нахимовский Дозор

Бутырцев, убаюканный покачиванием колыбели-лодки, очнулся от своих грез, вылез из-под парусины, сел и осмотрелся. Не видно ни зги. Кругом были море и дождь, который заменял в этом месте не только небо, но и сам воздух. Бутырцеву незачем было открывать глаза, только воды под веки набрал. Берег угадывался саженях в семидесяти – ста по корме – хороший моряк более точно определил бы расстояние по тому, как быстро долетал до лодки звук отбитой скалами ранее подбросившей ее одиночной высокой волны. У Льва Петровича такого опыта не было, и он определился на месте, рискнув бросить взгляд сквозь Сумрак. Бывать на воде в сером мире ему приходилось всего один раз до этого – на Неве в Санкт-Петербурге. В прошлый раз он был без лодки, ему тогда стало худо, еле выплыл в реальный мир.

Этой ночью он был в лодке, что обнадеживало, но он инстинктивно ждал от сумрачного моря подвоха, поэтому вцепился в борта ялика обеими руками.

III

Все оказалось не так страшно: он был хоть и в дрянной и маленькой, с сочащимися водой щелями в низких бортах, но в лодочке. Серый мир признал его право находиться в плавающей посудине, не отнял ялик. Ночь в Сумраке была такой же дождливой, но более ветреной. Берег, как ни странно, можно было разглядеть, как правильно угадал Лев Петрович, саженях в восьмидесяти.

Волны тут же раскачали утлую скорлупку, Бутырцева замутило, и он, перегнувшись через борт, отдал местному Посейдону дань в виде содержимого желудка. Неизвестно, понравилось ли такое подношение морскому богу, скорее всего нет, ибо лодчонку еще сильнее раскачало, бросая несчастного мага от борта к борту.

Сухопутный волшебник поспешил выбраться из вдвойне неуютного Сумрака в истинный мир. Тут ничего не изменилось за несколько минут: море было спокойным, дождь – холодным, но хотя бы не несло в лицо брызги и капли.

«Где же Нектон? Сколько времени мы уже здесь?» – подумал слегка потерявшийся Бутырцев.

Как по заказу рядом с яликом вынырнул дельфин, ловко лег спиной на волны и заверещал коротким посвистыванием и сериями щелчков, перемежая их с трудом угадываемыми словами:

– Ничего… много… обломки… разные… паро… ходы… металл… гадо… сть…

Лев Петрович терпеливо собирал слова в понятные предложения, повторял осознанное вслух, получал в ответ одобрительные радостные щелчки или презрительный свист, заново разбирал слова и придавал другой смысл услышанному. Конечно, Нектон мог бы на время перекинуться в Зозимоса, чтобы нормально говорить, но это бы привело только к излишней трате сил. Не говоря о том, что в человеческом облике сильно бы замерз.

В конце концов они с дельфином сошлись, буквально сторговались на том, что на дне на глубине в добрых тридцать саженей разбросаны останки и грузы нескольких судов. Есть куски металла, однозначно принадлежавшие пароходам. Скорее всего часть из них «принцева», но твердой уверенности в этом быть не может: на глубине и днем-то темно, а ночью и подавно. Даже для дельфина. Даже для волшебного дельфина Нектона. Найти бы кусок борта с надписью «Prince», рынду с именем судна или разглядеть заводские таблички на механизмах. «А потом сравнить их с документами верфи», – ехидно додумал идею Бутырцев.

– Посмотри, нет ли чего-нибудь похожего на водолазное оборудование, – попросил Лев Петрович Нектона. Дельфин радостно кувыркнулся, мелькнув в дождливой тьме светлым брюхом, и ушел под воду.

Минут двадцать вокруг лодки Лев слышал только периодические выдохи выныривающего зверя. Они то приближались, раздаваясь у борта ялика, то удалялись, едва угадываясь.

Потом Нектон опять улегся на воде на расстоянии вытянутой руки от мага, и «беседа» человека с дельфином продолжилась. Обоих такой способ общения сильно раздражал, но приходилось терпеть.

В итоге Бутырцев понял, что Нектон нашел насос и обрывки шлангов и рукавов, которые ничего не доказывали, ибо могли быть на любом судне и корабле. Но когда дельфин втолковал Льву Петровичу, что видел большую помятую железную бочку без дна, но с круглым окном и скамьей внутри, в которой могли сидеть два, а то и три человека с оборудованием, стало понятно, что найден большой водолазный колокол. Он мог находиться только на «Принце», в списках грузов других судов, как сумел накануне установить Бутырцев, ничего подобного не значилось.

Все верно – обломки «Принца» пока не утащило далеко от берега в месте его крушения, не занесло песком и камнями.

Надо искать здесь тщательнее. Знать бы еще, что искать.

– Ничего необычного не заметил под водой? – поинтересовался Бутырцев. Самому ему давно было неуютно, давило под ложечкой, и в голове муть стояла. Но кому бы здесь, темной ночью в море, было бы комфортно? Разве что такому обитателю морских просторов, как Нектон, «свободно плавающий».

Вопреки ожиданию мага дельфин надолго задумался и довольно четко ответил:

– Давит… большое… очень далекое… раньше… не было. Чую. Боюсь. Страшное. Не морское. Темное… твое…