Найди меня в Поднебесье

Наги вызвали еще двух сенгидов. Летун не желал даваться Елене, недоверчиво косился на нее. Но Арэнкин ласковым голосом разговаривал с ним, девушка гладила его по холке. Летун Арэнкина смотрел на товарища с недоумением и, похоже, что-то ему передавал мысленно. Наконец, сенгид согласился принять всадницу.

Если что-то Елена и невзлюбила в этом мире, кроме очевидного, так это полеты на сенгидах. Тогда, в пожаре, она полагалась практически только на самого летуна и инстинкт. И очень надеялась, что в будущем обойдется без таких подвигов. Взобраться на сенгида второй раз самостоятельно через столько времени было сродни второму прыжку с парашютом не сразу после первого — страшно и хочется оттянуть момент.

Но выбора не было. Арэнкин наотрез отказался ей помогать. Сказал, что ей надо установить контакт с животным, что тело легко вспомнит как действовать, и еще что-то, что Елена уже не слушала — толку от этих советов не было.

С третьего раза она все-таки взобралась на летуна.

— Я правильно держусь? Вот здесь, за шерсть?

— Лучше на загривке. И не тяни так сильно, может сбросить.

— А, черт! У меня ноги скользят…

— Сожми бока коленями. Подогни ноги сильнее. Погладь его по шее с той стороны, куда нужно повернуть. Гладь, говорю, а не дергай!

Летун пронзительно крикнул, мотнул головой и дал резкий крен вправо.

— Не визжи, ты его напугаешь!

— Арэнкин, стой, давай приземлимся! У меня руки онемели!

— Как ты собралась добираться до замка? Прыжками? Расслабь пальцы. Летун слушается легчайшего движения. Пригнись немного, и он наберет высоту. Ну! Выше!

— Куда выше! Нет!

— А! Лети себе в десяти шагах над землей! Держись слева от солнца. Встретимся на Севере!

— Арэнкин!

Она чуть пригнулась. Летун послушно взмыл вверх, прошил низкий плотный туман, играючи обогнал второго всадника. Елена глубоко вдохнула, чуть расслабила руки на шершавой жесткой шерсти. Со свистом и хлопаньем ее снова догнал летун Арэнкина, наг чуть придержал сенгида.

— Видишь? — крикнул он. — Не так и страшно! Ты ведь уже летала!

— Не по своей воле! — крикнула она в ответ. — Как же здесь холодно!

Она совсем замерзла, шерсть летуна покрылась иголочками инея.

— Я говорил тебе одеться теплее! Держи! — Арэнкин швырнул ей свой плащ через крыло сенгида.

— А если б не поймала?!

— Полетела бы догонять! Сенгид в состоянии догнать падающий камень… Шахига, убью!

Изящный серый летун ловко подсек его, стремительно облетел кругом, нахально толкнул крылом сенгида Елены и умчался вперед.

— А ну-ка… Вперед, летун! — приказала она. — Покажи этому умнику!

Повинуясь ее руке и собственному задору, летун ринулся вперед, пролетел над Шахигой, чуть не сшибив нага лапой. Два всадника скрылись в мокрых облаках, обгоняя друг друга.

Облачный туман разредился, стали видны места, над которыми они пролетали. Заснеженные поля сменились разноцветьем крыш, таких ярких и маленьких, что они казались игрушечными. Виднелись плоские крыши храмов, острые шпили дворцов, цветная черепица жилых строений. Город перерезан ровными полосами дорог и покрыт пятнами снега. Крохотные точки перемещаются по дорогам.

Шахига и Елена спикировали и пролетели так низко, что могли бы задеть шпиль самого высокого строения. Некоторые бохенцы поднимали головы, большинство же не обращали никакого внимания на летунов. Из верхнего окна высокой башни их мечтательным взором проводила девушка с длинными черными косами, в золотом обруче на голове. Подножие башни осаждало с десяток юношей в пластинчатых доспехах и плащах, сотканных из ярких перьев.

На окраинах города встречались хижины попроще, глинобитные с соломенными крышами. Пролетели обширный карьер, от которого тянулись повозки, груженные халцедонами. Они летели по самой окраине Бохена, и было видно, что город людей с прилегающими территориями раскинулся на огромном пространстве.

— Ха! Сдаешься?

— Разбежалась! — выкрикнул Фануй, примерился и сделал выпад.

Сенгиды отдыхали, развалившись на поскудневшей жесткой растительности. По небольшому открытому плато гуляли ветра, сдували сугробы. Местность изменилась. Хвойные леса, невысокие сопки, укутанные в снежные покрывала. На вершинах сопок виднелись скалистые выходы. Иногда на полянах встречались каменные строения.

— Куда тянешься, пальцы надоели?! — рявкнула Елена. — Держи руку ближе к себе!

— Зубы не заговаривай! Нападай!

— Еще чего! Что кружишь, как стервятник привязанный? Эй, я здесь! — она помахала рукой с ножом.

— Обманщица!

— А ты не ведись! Раз, два…

— Три! — Фануй уклонился от ножа, схватил Елену за ногу и опрокинул в снег.

— Нечестно!

— А не ведись!

— И не думала! Ха! Все, без вариантов, Фануй!

— Моя школа, — ласково сказал Шахига, наблюдавший со стороны, и заорал, — Эй, Фануй! Тебе это шансов не добавит, лучше б в сторонке постоял! Если всякая девчонка тебя станет в сугробе валять, что в замке будет?!

— Подойди и узнаешь! — выкрикнул Фануй и с готовностью выхватил нож снова.

Шахига только отмахнулся лениво.

— Что скажешь? — поинтересовался Арэнкин, выколачивая трубку.