Найди меня в Поднебесье

Все последующее произошло за несколько мгновений. Смуглая тень спрыгнула на земляной пол и метнулась к нарам. Арэнкин и Чаньунь разом вскочили, и наг первым успел перехватить протянутые руки на пути к лицу Елены. Она закричала и пнула неизвестное тело, куда пришлось. Арэнкин схватил его за шиворот и прижал к стене, только ноги заболтались.

Тут ворвался Фануй.

Безбровое лицо неизвестного оставалось бесстрастно, он не выдавил из себя ни звука. Наг всмотрелся в него, а потом, прошипев проклятие, полоснул ножом по его горлу и отшвырнул тело на пол.

В ужасе завизжала Лина. Кровь впитывалась в земляной пол.

— Его можно было допросить… — с трудом сказала Елена.

— Нельзя, — бросил Арэнкин и раздвинул ножом губы мертвеца. — У него вырезан язык. Если б он умел говорить, то заговорил бы сразу, могу поклясться.

Мертвец был смуглый, кожа сплошь покрыта геометрическими татуировками от кистей рук до бритого черепа. Тело замотано в грязно-белые одежды, Ноги, несмотря на зиму, босые.

— Когда ты его увидел? — спросил Арэнкин.

— Он уже полз по крыше, — ответил Фануй. — Откуда пришел, не знаю…

Руки мертвеца были сжаты в кулаки. Ему разогнули пальцы, и на земляной пол выпал маленький халцедоновый пузырек с иглой на конце. Арэнкин двумя пальцами поднес пузырек к глазам.

— Можно было ожидать. Тем более от Ханга.

— Что это? — спросила Елена.

— Паучий яд. Вызывает стремительное развитие симптомов неизлечимой болезни. В течение нескольких дней парализуются мышцы, начинаются перебои с сердцем, и человек умирает от остановки дыхания. Затем его хоронят в земле, как подобает. После похорон тело тихо выкрадывают из-под земли и вливают в вены другой сорт яда. Человек оживает, но с этих пор его сознание полностью подчинено воле того, кто использовал эти вещества. Он подчиняется любому приказу, выдает любую информацию. Физических качеств, которые были ему свойственны до этого, человек не теряет. Позови вазашков и уберите отсюда эту дрянь, — последняя реплика была адресована Фаную.

— Кому ж это ты так не угодила? — покачал головой Чаньунь.

— Я, кажется, знаю… — отозвалась Елена, разглядывая пустое водянистое лицо мертвеца.

— Сегодня от меня ни на шаг, — предупредил Арэнкин, не глядя на нее.

Труп оттащили прямо к месту сражения с карликами и подожгли. Туда же, в огонь, вылили и содержимое пузырька.

* * *

— Если ты думаешь, что Ханг остановится, ты ошибаешься, — который раз говорил Арэнкин, меряя шагами дощатый пол. — Завтра мы отправляемся на Север. Летим с нами.

Они находились в жунском постоялом доме. Здесь можно было спокойно поговорить, не впутывая в разговор жунов. Елена наблюдала за его шагами, обхватив себя руками. Арэнкин создавал иллюзию защиты, иллюзию того, что она не одна.

— Я знаю, что ты мне не доверяешь. Но, по крайней мере, выбери из двух зол меньшее. Тебе понравилось в Доме Медиумов?

Перед Еленой встали красочные картины пережитого, и ее замутило.

— Так вот, — продолжал наг, правильно истолковав ее молчание. — Когда они тебя поймают — заметь, «когда», а не «если» — все, что ты видела, покажется цветущим садом.

— Откуда я могу знать, что вы не в сговоре? Может, все, что ты делал, было подчинено одной цели?

Арэнкин выругался.

— Да! — прошипел он. — Ты права! Одной цели. Только не той, о какой ты думаешь.

Он стукнул ладонью по очаговому столбу.

— Как тебе удалось бежать? Ты не рассказывала.

— В подробностях?

— Желательно.

По мере того, как Елена рассказывала о своем побеге, выражение лица Арэнкина сменилось несколько раз — от недоверия до восхищения.

— Елена, да ты хоть представляешь, что с тобой сделает Ханг, когда ты ему попадешься?! Ты убила ученого, который, возможно, был на пороге открытия. Ты уничтожила их работы. Браво! Да он на ленты разрежет всех, кто находится на тысячу шагов в радиусе от тебя, так как заподозрит в сообщничестве!

Арэнкин попал в больное место. С самого начала Елена больше всего боялась за жунов, которые по доброте своей ее приютили. Что бы ни говорил Чаньунь, они и не догадывались о том, чем на самом деле является Дом Медиумов.

— Что хочет Гирмэн от меня? — в который раз спросила она.

Наг опустился перед ней, схватил ее за плечи.

— Елена, я не могу этого рассказать. Я связан клятвой, которая для нас священна. Но… Елена, я клянусь Севером, клянусь памятью Заокраин, клянусь тебе смертью моего сына, пока ты рядом со мной, я сделаю все, что могу, чтобы ты была в безопасности!

— Ты не пойдешь против вождя.

— Я уже пошел против вождя, когда допустил твой побег! Я пошел против вождя, когда не смотрел на тебя лишний раз, чтобы ты…

— Что?

— Чтобы ты не захотела идти со мной на Север! Я бы нашел тебя потом, в Бохене. Силы небесные, я и подумать не мог, что ты отправишься в этот проклятый Дом… Елена, я не могу, не имею права рассказывать тебе про Гору — и это доказывает, что я говорю правду. Мне ничего не стоило придумать любую историю, но я не желаю тебе лгать. Почему вы, люди, неохотнее всего верите правде? Если я возьму тебя под свою защиту, даже Гирмэн не сможет ничего поделать против этого.