Найди меня в Поднебесье

Бандиты спешились напротив трактира. Шумная четверка ввалилась внутрь.

— Самогону! — провозгласила Найра, облокачиваясь о стойку. — Всем! Два…нет, три раза! И пока хватит. Да пожевать чего-нибудь пожирнее.

Она повернулась спиной к хмурому трактирщику и опрокинула в рот стакан. Обвела зал ярко подведенными глазами. В середине дня здесь почти никого не было, только дремал в углу, подрагивая усиками, пожилой вазашек в шляпе, сдвинутой на нос.

— А что, друг, — протянул Минж. — Новости какие есть?

— Да какие ж новости? — буркнул трактирщик. — Живем помаленьку.

— Что-то уныло у тебя. Гости в селение не захаживают?

— Не… какие ж гости по зиме. Ни торговли ведь, ни шиша.

— Да пес с ними, с гостями! — Найра расстегнула пояс и расселась на скамье, вытянула ноги на стол. — Мы жрать будем сегодня или как? И холодно у тебя! А ну, натопи шибче!

Разбойники на вечернем гулянье вели себя прямо-таки образцово. Сидели себе под навесом, пили, играли в кости, травили байки. Вскоре селяне даже перестали на них коситься с опаской. В конце концов, это Поворот, в такой светлый праздник утихают и приостанавливаются самые отъявленные разбои.

Буйно шумели барабаны, завертелся, закружился хоровод, замелькали яркие шапки, платки, накидки. На возвышении восседал, скрестив ноги, пожилой вазашек в палантине, украшенном бахромой и вышитым орнаментом, одобрительно кивал мохнатой головой в такт музыке. С одного бока от него сидел огромный бородатый жун в коричневом плаще, с другого — старая женщина с седыми косами почти до колен.

Круг хоровода разорвался, превратился в яркую змею, во главе которой оказалась Лина в нарядном ожерелье поверх шубки. Барабанный бой разом стих, все смолкли. Молодая жунка топнула изящным копытом об утоптанный снег, вскинула руки и мелодично закричала гортанным голосом. Десятки глоток с точностью повторили ее крик, десятки рук вскинулись в таком же жесте. Лина уперла руки в бока, встряхнула головой и повела живую змею по причудливому пути, выплетая узор, все быстрее, быстрее, быстрее…

Никто ни единого разу не сбился с ноги, не запутался, не столкнулся с другим танцором. Чаньунь с гордостью глядел на дочь. Вот она остановилась у помоста, на котором сидели старейшины, склонилась перед ними. Ей в руки быстро сунули глиняный горшок, полный свежего молока. С поклоном Лина поднесла горшок вазашку, затем седой женщине и жуну. Старейшины кивнули молча, возвращая сосуд. Лина вознесла его над головой и изо всех сил швырнула о камень под помостом. Горшок разлетелся на сотни мельчайших черепков. Молодежь с визгом бросилась поднимать их. Считалось, что эти осколки приносят удачу.

После обряда празднество пошло совсем уж весело. Снова завертелись хороводы. Четим, в чаранго которого нужды пока не было, подхватил одновременно под руки Имру и Елену, вылетел с ними прямо в центр хоровода и завертел их в танце.

* * *

— Девять… десять… так-так… тринадцать… Ровно пятнадцать, Найра! — подытожил Минж. — Как в бохенском банке! Качественные! Одна к одной!

На блестящих выделанных шкурках серебрился снежок, переливался в свете коптящего факела.

— Отлично! — бандитка и не глянула на мягкую рухлядь. — На чем сойдемся?

Фануй сидел на поваленном дереве, то и дело сплевывая шелуху от семечек.

— Как обычно. Соболь — пятьдесят. Рысь — сотня.

— Барыга! — бросил Минж.

— В Бохене все втридорога сбудете, — Фануй поковырял в зубе. — Будто я не знаю.

— Не спорь, Минж! — сказала Найра. — Давай дальше.

От костра, к которому они стояли спиной, раздался хохот. Найра приказала эту ночь провести в лесу, сделать вид, что они уходят. Приказы атамана, отдаваемые таким тоном, обсуждению не подлежали.

— Так-с. Рыбьи шкуры…выделанные, мягкие.

— По тридцать, — зевнул Фануй.

— Грабеж! — возмутился Минж.

— А ты иди да поколоти их сам. И так, чтоб никто не видел. Тогда по-другому запоешь.

— Пояса с серебром…хм-м…откуда?

— Откуда взял, там уже нет. Ты, Минж, вопросов не задавай, лучше пересчитывай тщательней.

— Не хами, трепло!

— Заткнитесь оба! — оборвала Найра.

Минж сосредоточенно бормотал под нос, высчитывая.

— А что, Фануй, — небрежно произнесла Найра, стряхивая снежинки с меховой опушки рукава. — Гостей в селении много?

— Постоянно кто-то гостит, — хмуро сказал Фануй. — А тебе что?

— Да, заметила вчера новые лица…

— Хорошая у тебя память. Так и помнишь, кто в каком поселении живет?

Тут вмешался Минж, огласил общую сумму. Ударили по рукам. Фануй взвесил на ладони тяжелый мешочек и спрятал его за пазуху. Спрыгнул с дерева, поправил на вихрах бесформенный теплый берет.

— Погоди! — сказала Найра. — Еще заработать хочешь?

— Я много, чего хочу. Ты не спрашивай, а предлагай.

— Фануй… — Найра чуть прикрыла подведенные глаза. — Я хочу купить не вещи, а пару слов.

— Слова бывают разные. И по разной цене.

Найра подбросила в воздух мешочек. Фануй ловко поймал его, раскрыл. Внутри оказалась россыпь аметистов. Парень присвистнул.

— Ого! Прям и не знаю, что такого ценного может у меня изо рта вылететь.