Найди меня в Поднебесье

«Господин!» — взмолился бродяга.

«Если нет, то отпущу на все четыре стороны — устало продолжил я. — Мне нет нужды связываться с тобой»

Наверно, он был бы рад отказаться, но деваться было некуда. Я свистнул летуна, и мы помчались в Скалы.

Вы ведь знаете, что представляют собой камни Горы? Это каменные вещи, которым много миллионов лет. Они прошли через такое количество времени и рук, что вобрали в себя энергию всех тех, ныне не живущих существ, которые ими пользовались. Камни истерлись до блеска, и в них уже не угадать первоначальной формы, но они источают энергию самой Жизни. На заре Халлетлова это наследие наших предков составило собой часть подножия Горы. Самые отчаянные воры ухитрялись время от времени урвать один-два камня. Большинство этих воров уходили от Горы не более чем на пару шагов с пернатой стрелой во лбу вместо камня. Но с тех пор несколько таких камней бродят по миру.

Так вот, мы прилетели в Скалы и я провел того шарлатана к гробницам нагов. Он достал свои камни, и я увидел, как они светятся в обиталище смерти изнутри тем самым красноватым светом, какой я видел лишь единожды в жизни — так светились изваяния маори! Тот, кто видел это хоть раз, уже не спутает ни с чем. Торговец, похоже, испытал облегчение. Он отдал мне свой свиток, получил награду и рад был убраться восвояси.

Оставалось дело за медиумами. Тогда их еще приходилось искать по селениям. После долгих поисков и бессмысленных разговоров я наконец-то нашел ее.

Человеческая девушка, совсем молодая, с длинными белокурыми косами до колен жила в деревне на отшибе. Люди смеялись над ней, мальчишки бежали за ней по пятам и дразнились, когда она босиком шла по улице. У нее на запястьях виднелись следы от ножа, а на шее — шрам от веревки. Никогда мне не понять законов, запрещающих самовольное окончание жизни…

Я с первого взгляда понял, что она — медиум, причем сильнейший. Настолько сильный, что живет как бы в двух мирах одновременно, не зная, какой из них считать сном. Подозреваю, что этот, так как осмысленных слов дождаться от нее было невозможно, ее кормили с ложки, а широко раскрытые, почти никогда не моргающие глаза, всегда смотрели в одну точку. Даже чтобы связаться с ней при помощи обмена энергией, мне пришлось приложить немало усилий. Семь дней, каждый вечер я приходил к ней и говорил. У девушки не было семьи, она пришла в деревню маленьким ребенком и поселилась падчерицей у сердобольной женщины. Та женщина через несколько лет скончалась от болезни, и девочка стала жить в «доме бродяг». Добившись, наконец, ее понимания, я стал ждать ответа. И вот, в один из вечеров она кивнула, и в ее лишенных чувства глазах мелькнул оттенок радости.

Король Рауда явственно пробормотал какое-то проклятие.

— Мы прилетели в Скалы, и через неделю был созван Круг, на котором решилась ее судьба. Во главе обряда стал Огима-Витенег, в то время Первый Вождь. Четверо нагов прислуживали.

Дождавшись самой темной ночи месяца, когда ни луна, ни звезда не являются на небе, мы вошли в гробницу Вождя. Пять камней у изголовья источали такой свет, что на него нельзя было смотреть. Змеи, как и ранее, сторожили его тело. Витенег взял одну из них, вырвал у нее ядовитый клык, и этим клыком, покрытым желтым ядом, начертил по два символа на висках Вождя. Затем он начал читать заклинания по древней книге. И, чем дальше читал, тем ярче светились камни Горы. Четверо молодых нагов опустились на колени у изголовья и ног гроба. Я стоял у входа и держал за плечи девушку.

Время шло к полуночи. Витенег сделал знак, молодые наги взяли девушку под руки и подвели к гробу. Еще по одному знаку Витенега две змеи покорно обвились вокруг ее рук и сомкнули головы напротив сердца.

Воздух в гробнице пульсировал и полнился жизнью — я чувствовал это. Двери закрыли, свежий ночной воздух перестал проникать внутрь. Витенег подал мне обсидиановый кинжал. Я провел им по своей руке и окропил кровью пол вокруг гроба. Полоска крови вспыхнула красноватым пламенем.

«Кровь брата, огради от злых сил» — проговорил я.

Затем я подошел к девушке, по моему знаку прислужники крепко схватили ее за плечи и закинули голову назад.

«Кровь невинной жертвы и преданных друзей, верни жизнь» — и, пока я говорил эти слова, произошло печальное чудо: безумие покинуло девушку, глаза ее стали осмысленными, а мышцы напряглись.

Медлить было нельзя. Кровь, взятая насильно, не обладает необходимой мощью. Я ударил девушку ножом наискось под левую грудь, захватив при этом змеиные головы, и вырвал из груди ее сердце. Кровь залила ее живот и каменный пол, мои руки и одежду. Все это время я смотрел ей в глаза и проследил за тем, как потухал взгляд девушки — она успела осознать, что умирает, но не поняла, как именно. И это было хорошо.