Найди меня в Поднебесье

— На этот раз у Горы мы увидели странное запустение, — продолжила Эмун. — Камни лежали мертвым нагромождением, а восемь входов зияли пустотами. Вершина Горы не пульсировала голубым сиянием, а резные лики были совершенно мертвы, и живой свет не пробивался из каменных глубин. Мы совершили необходимый ритуал и трижды выкликнули маори, но ответом нам было молчание. Тогда мы стали приближаться к Горе, но сам воздух стал тягучим и плотным и вскоре перестал пропускать нас хоть на полшага. Нужно ли говорить, какой страх объял нас? Ведь Гора является центром нашей страны и ее живительной силой.

Тогда Гирмэн совершил то, за что маори покарали бы вечным отлучением — обнажил перед Горой меч и ударил им по воздуху. Он пытался прорваться изо всех сил. Тут вход, к которому он упорно шел, засиял фиолетовым светом и оттуда вышел маори в одеждах медного цвета. Его лицо закрывала маска, а голову венчали рога. Он сделал движение рукой, и Гирмэн, едва удержав меч, упал на землю.

«Зачем пришли? — раздался глухой голос маори. — Как посмели обнажить оружие в священном месте?»

«Священное место должно беспрепятственно пропускать своих почитателей! — отвечал, поднимаясь, Гирмэн. — Мы пришли говорить! Открой свое лицо!»

Маори приблизился к нам.

«Убирайтесь прочь! — сказал он. — Путь на Гору закрыт»

«Мы — посланники народов Халлетлова, — сказала я, протягивая руку с берестяным свитком, — и желаем говорить с земным народом!»

«Ваше время истекло однажды на Земле, кончается и теперь, в Поднебесье, — проговорило существо в маске. — Я, посланник Демиургов, говорю вам: живите спокойно и довольствуйтесь тем, что еще имеете» — с этими словами он развел руки, и нас накрыла тяжелая силовая волна.

Мы очнулись в лесу, в трех днях пути от Горы. Все были целы и невредимы, равно как и наши лошади и сенгиды. Нам оставалось только повернуть назад.

— Вскоре был созван Совет Восьми Народов, — проговорил Нару. Кара согласно кивнула.

— Да, в нашей истории сохранилось его описание! — подтвердил Рауда. — Собравшиеся большинством голосов решили, что пора освободиться из-под власти Горы и маори. Попросту говоря, не иметь с ними больше никаких дел, так как их влияние было сильно, но ничем не оправдано.

— Не в обиду будет сказано, король Рауда, — отвечала Эмун. — Но ваши историки лишь описали это в приличествующем для людского рода свете. То же касается и других народов. Лучники, птицелюды, наги, жуны, вазашки, люди, карлики и муспельхи прислали по пять представителей. Совет продолжался три месяца. За это время были сделаны еще две попытки подойти к Горе, но они окончились безуспешно. Существо в маске больше не являлось, но воздух стоял стеной и никого не пропускал.

Огима-Гирмэн и Кара, в то время глава одного из отрядов птицелюдов, настаивали на предложении собрать войско, включить в него мощнейших медиумов от всех народов, и идти на Гору, силой, мечом и забытой магией выясняя случившееся. Не может, говорили они, на одну силу не найтись другая, более мощная. Нет над нами никаких сил, кроме Демиургов, которые могут нам помешать. Но остальные народы были более осторожны во мнениях. Многие уже толком не помнили о необходимости общения с земным миром, да и сама Гора стала скорее местом мистических поклонений, нежели центром мира. Большинство настаивало на том, что пора обустраивать свою страну вне зависимости от старых верований и, наконец, начать жить в полной независимости от маори.

На последнем Совете из сорока представителей лишь семеро высказались за то, чтобы продолжать искать способы подхода к Горе. Кто-то предположил, что маори просто погибли от старости, и, когда спадет энергетика, появившаяся после их смерти, Гора превратится в огромное нагромождение камней, а вокруг нее однажды зазеленеют поля, и крестьяне будут отдыхать в зной в ее каменных прохладных лабиринтах. На этом Совет распустили.

Эмун умолкла, переводя дух.

— Я был уверен, что это начало конца, — продолжил Гирмэн. — Я искал медиумов, которые могли говорить с Землей, но они оказались совершенно выжившими из ума — так сильно действовали их способности. Я призвал птицелюдов и лучников — тех, кто был заодно со мной на Совете. Мы отправились к Горе вчетвером — я, королева Эмун, отважный птицелюд Рава и страж Меджед-Арэнк. Мы подошли к Горе и обнажили оружие, а я выкрикнул старинные слова вызова. Воздух поплотнел еще более. И вновь явился назвавший себя посланником. Новая силовая волна пошла от его пальцев.

И снова подхватила Эмун: