Найди меня в Поднебесье

— Я…я люблю…

— О-о! Ну это дело не такое страшное! Подумаешь! Я вон Джэки уже люблю и не реву ведь! Правда, Джэки?

Девушка сделала глазки вихрастому парню.

— Нет! — стукнула кулаком по дощатому столу Елена. — Фануй, ты не понимаешь, чтоб мне провалиться, не по-ни-ма-ешь!

— Согласен! Куда ему! — подсел с другой стороны Кусинг. — Не обращай внимания на этого идиота, мне расскажи! Я на любви этой сорок арбузов съел и не подавился!

— Кусинг! — подняла она на вазашка невинные круглые глаза. — Я, кажется… Арэнкина люблю!

Вазашек поперхнулся пивной пеной и закашлялся. Фануй с опаской заглянул в чашку Елены.

— Э-э, не перегибай! Ты чего там намешала такого?!

— Слышь, Фануй, — с опаской зашептал Кусинг за спиной Елены. — Ей не наливай больше, она по ходу бредит, заговариваться начала!.. Этот… Белый крыс ей пришел!

— Дураки! — всхлипнула Елена.

— Не, правда, с крысом шутить нельзя, не такого еще наговоришь! — авторитетно сказал вазашек, отодвигая чашку. — Ладно, забыли, завтра пройдет! Кхм… А не пойти ли нам проветриться?..

Затем снова была таверна, звон битой керамики, чей-то яростный вопль, непонятное квохтанье под ногами, хлопанье крыльев…

А потом темнота.

* * *

«Ох…опять вчера у костра напились. Чтоб я еще раз с геологами куда-то пошла…Ох-х…какой спальник-то холодный. Хватило же ума в одной рубашке уснуть…что?..»

— Что-о?!

Елена тут же пожалела о попытке крикнуть. Из горла вылетел невразумительный хрип, зато голова чуть не взорвалась.

Перед глазами сфокусировался серый до безнадежности потолок, наверное, для особого шарма подернутый слоями паутины, в которых копошились пауки. Она взлохматила волосы и внимательно разглядела черное покрывало, зажатое в руке.

— Доброе утро! — гулко ударило в уши.

Она медленно повела взглядом в сторону голоса, но на пути возник высокий глиняный кувшин. Не раздумывая, она схватила его и поднесла к губам. Ледяная вода сработала, как чудодейственное средство — ленивая кровь побежала по жилам, туман в голове начал рассеиваться, мысли прояснялись. Елена отняла кувшин от губ и рассмотрела гладкую поверхность — почти зеркальная жидкость мерцала и переливалась. Елена еще раз, с подозрением принюхалась, глотнула. Чистейшая, ключевая, студеная вода.

— Живая вода, — оповестил ее Арэнкин. — Не бойся, хуже от нее не станет.

Он стоял у плотно занавешенного окна и играл с мышонком, не глядя на Елену. Сквозь бархат проникал прохладный северный свет.

Она внимательно посмотрела на него, потом еще раз, посвежевшим взглядом, оглядела комнату, поймала свое искривленное отражение в обсидиановой мозаике на стене и отчаянно заскулила, натягивая одеяло на голову.

— Не поможет, — безжалостно ворвался в уютный кокон голос нага.

— Где Фануй и Кусинг? — прогундосила она из-под одеяла.

— Значит, память в порядке? Под недельным арестом. Оба.

— А почему я тогда здесь?! — Елена рывком откинула одеяло и села. Мир опасно покачнулся. — Почему меня не арестовали с ними?! Я что, лучше…

— Слушай меня! — перебил Арэнкин. — Твои дружки — ученики школы Скального замка, и они пользуются определенными привилегиями. И только поэтому они сейчас под арестом, а не на плахе. Тебя же, как человека, мог зарубить на месте первый попавшийся патрульный, и был бы прав. Хорошо, что меня в городе неплохо знают, а ты успела примелькаться рядом со мной. А также, что рядом с забегаловкой, в которой вы устроили настоящий цирк, находится бордель, в который я, на твое счастье, направлялся, чтобы вернуть пару долгов!

Елена застонала и откинулась на подушки. Мир продолжал кружиться.

— Что мы натворили? — спросила она через некоторое время.

— Драка посреди улицы, — губы нага дрогнули в улыбке, — соревнование в метании ножей по бутылкам, два слюдяных окна, три деревянных стола, немерено глиняной посуды и одна ворованная шляпа с перьями. Последняя украдена непосредственно с плешивой головы хозяина таверны.

— О, нет… — Елене хотелось провалиться сквозь облачную грань.

«Вот и думать начала, как местная», — отметила она машинально.

Арэнкин беспощадно перечислял:

— Еще просвещение патрульного по поводу его родословной до пятого колена. Побег от него через местный курятник в разрушенный сарай… Кстати, если не ошибаюсь, я лично его разрушил лет десять назад. Что поделать, хозяину он не особенно дорог. Так на чем я остановился… Продолжать?

— А это еще не все? — прошептала Елена и круглыми глазами уставилась на нага.

Наконец, Арэнкин не выдержал и рассмеялся.

— Нет. Не все. Но я, наверное, проявлю милосердие к хрупкой человеческой натуре. Иди, переоденься и приведи себя в порядок! — он кивнул на дверь в стене. — Прислужницы принесли тебе вещи. Да, ты прости, но я не мог позволить тебе валяться на моей кровати в одежде, пропитанной вином и грязью.

Елена с подозрением осмотрела черную хламиду, в которую была облачена, затем схватила кувшин с остатками живой воды и в ярости швырнула его через всю комнату. Кувшин разлетелся вдребезги, на пол плеснул сверкающий поток. Арэнкин даже не стал уклоняться — настолько она промахнулась, и продолжал смеяться.

— Елена, разреши вопрос?

— Что тебе, гад ползучий?!