Нагуаль

– Прикажи мне остановиться, – шептала я ему в лицо. – Прикажи… прикажи…

Он не мог. Он не хотел, чтобы экранная я останавливалась. Наблюдая за происходящим, я видела это очень четко. Мышцы на руках Хантера бугрились все больше, он рванулся, выгибаясь всем телом, словно хотел сбросить с себя Фэй, вырвал одну руку из узла, оставив ссадины на коже, схватил ее (меня?) за затылок и резко нагнул, махом вдолбившись в ее горло. Я смотрела, как он рывками подает бедра вверх, прямо в ее распахнутый рот, как она вырывается, взмахивая в воздухе длинными волосами, и как сама уже возвращается обратно, с удвоенной жадностью поглощая мужской член. Смотрела и чувствовала себя лишней на чужом празднике жизни. И когда Хантер, глядя ей в глаза, простонал «Фэ-э-эй» и тут же резко откинул голову, я выключила видео.

Во втором файле с заголовком «Фокс» повторилось почти все то же самое.

– Сегодня мы будем наказывать Фокса, потому что он – очень плохой мальчик, – экранную меня очень забавляло происходящее.

И Фокса тоже забавляло. В отличие от брата, он наслаждался каждой секундой игры. Фэй царапала его и покусывала, доводила до оргазма и останавливалась на полпути, причиняя ему мучения. Она упивалась властью, которую получила над мужским телом, а Фокс ей в этом не мешал. Он подыгрывал ей, но когда парочка слилась в объятиях, и Фэй дернула узел на путах, тут же перевернулся, оказавшись сверху и сам привязал ее руки. И медленно, чувственно двигал бедрами, нависая над ней, а она смотрела ему в глаза и смеялась.

Остальные файлы я посмотрела на ускоренной перемотке, борясь с тяжелым чувством в душе. «Сегодня мы будем наказывать Догги…» «Сегодня мы будем наказывать Скама…» Незнакомые мужчины, на чьи перекошенные от страсти лица мне перехотелось смотреть.

В свойствах каждого файла я нашла дату съемки – всего шесть штук за последние три года с разницей в несколько месяцев. Складывалось впечатление, что, начав с братьев, Фэй вошла во вкус и продолжила фиксировать свои победы над мужскими сердцами. Интересно, это приносило ей удовольствие – пересматривать видео под настроение? Значит, многочисленные любовники не были выдумкой Хантера? Я с громким стуком захлопнула лэптоп.

Пошла в гардероб, включила свет, снова встала перед зеркалом. Чуть нагнула голову, чтобы тень падала на лицо. Глаза стали казаться другими, чужими, злыми и незнакомыми. Я растянула губы в ядовитой ухмылке и прошептала:

– Сегодня мы будем наказывать Хантера…

Зачем я это делала? Что пыталась найти в искаженных игрой света и тени чертах? Нечто похожее на девушку с видеофайла? Это и так была я, то тело без одежды выглядело точь-в-точь, как и это сейчас в проеме распахнутого халата. И я наказывала Хантера не только в постели, но и потом, своими изменами и вмешательством в его бизнес. И поэтому он меня возненавидел, да так, что теперь мечтает убить. Они оба говорили мне правду? И Фокс? И Хантер? К горлу подкатила тошнота.

– Шлюха, – прошипела я собственному отражению.

Из зеркала на меня смотрела Фэй: коварная, развратная, самолюбивая и эгоистичная ухоженная красавица, эталон женской красоты, беда мужских сердец. Это ее имя кричал во время оргазма Хантер, это к ее ногам припадал с поцелуями Фокс. Что еще я раскопаю в ее прошлом? Мне уже чудился запах пыльных шкафов, полных скелетов, и душная вонь похоти возбужденных тел.

Я подняла голову и позволила свету по-другому упасть на свое умытое, лишенное косметики лицо. Глаза у этой девушки были чистыми и ясными, улыбка – светлой и милой. Черты не изменились, но все-таки этот образ никак не вязался с прежним. Могла ли я перевоплотиться из одной в другую? Или столь кардинальные перемены не под силу никому?

Я смотрела на себя и удивлялась, как могла настолько не слушать собственный внутренний голос и ему не доверять, что позволила сомнениям хоть на долю секунды проникнуть в разум. Это же было понятно с самых первых секунд, как только выяснилось о необъяснимых переменах в образе жизни, вкусах и привычках, и подозрения лишь крепли по мере погружения в события, но каким-то образом я умудрялась гнать от себя самую правильную, самую здравую и все объясняющую мысль.

Фэй – это не я.

3

Надо ли говорить, что в ту ночь мне спалось плохо? Лежа в удобной широкой постели, в хорошо проветренной просторной комнате, на хрустящих от свежести простынях и комфортных для шейных позвонков подушках, я вертелась с боку на бок, не в силах сомкнуть глаз.