Награда

Иван вспомнил про доску из бумаги со множеством листков. Вспомнил, что многие односельчане ходят в школу, вспомнил и свой разговор с учительницей о том, что книга может попортить зрение. Кто бы мог подумать, что он станет завидовать женщине! Известие, что его жена научилась понимать буквы из русской книги, повергло его в растерянность. Он даже забыл о сетке, растянутой на кольях. Не выказывая большого интереса, спросил:

— А еще какие буквы знаешь?

Лицо Ненге просияло от радости. Она вытащила из-за пазухи потрепанный букварь, полистала его и стала читать по складам: «Мы не рабы, рабы не мы. Труд славит человека... Крепи союз народов...» И еще что-то читала Ненге, но он ее почти не слышал. Ему захотелось самому вот так же читать говорящую книгу. «Чем я хуже женщины? — с обидой думал он. — Разве не узнаю все буквы? Ведь научился читать звериные следы? Даже Иннокентий учится, а разве голова охотника Ивана Бельды дурнее?»

— Сегодня мы напишем диктант, — услышал голос учительницы замечтавшийся Иван.

Аня села за стол, поправила стопку книг. Она волновалась не меньше учеников. Диктант покажет, не впустую ли пропал труд долгих зимних месяцев.

— Я буду диктовать медленно, а вы слушайте внимательно и записывайте не торопясь, — говорила Аня. — Диктант не трудный. «Революция принесла народам счастье и свободу...» — прочитала она первую фразу. В притихшем классе заскрипели перья: в неумелых руках очень сильно скрипят стальные перья.

Аня поднялась со стула, медленно прошла между рядами парт. Остановилась около Сайлы и посмотрела, как она пишет. Сайла ощутила дыхание, шевельнувшее ее волосы. Аня одобрительно дотронулась до ее плеча: «Хорошо пишешь».

Когда учительница отошла к другой парте, Сайла украдкой взглянула на нее, потом перевела глаза на Кирилку. Тот уже написал фразу. Улыбаясь, показал на строчку. «Счастье», — прочла Сайла, следя за движением его пальца.

«Да, счастье мы нашли...» — подумала она.

У Иннокентия буквы получались корявые, узловатые, как и его пальцы, с трудом удерживающие верткую палочку с пером. «Революция», — вывел Иннокентий. Любая старая женщина стойбища, не знающая ни одного русского слова, умеет произносить слово «революция» и понимает: великое это слово. Для Иннокентия революция много значит. Для него революция — конец силе жадных старшинок, урядника, лавочников. Не будь революции, разве он, Иннокентий, научился бы писать говорящие буквы на бумаге и читать по складам букварь с красивыми картинками? Не будь революции, разве открыли бы в стойбище школу и больницу? Разве не увернулся бы от наказания хитрый барсук Чжан, черт Ванька-калмык со своими недобрыми друзьями?

Аня остановилась около парты, за которой сидели Иван и Ненге.

Иван сосредоточенно выводил крючки и палочки, а Ненге дописала фразу и сидела радостная, взволнованная чудом грамоты, ожидая продолжения диктанта.

Аня прочла фразу, кивнула головой: «Хорошо, Ненге. Отлично». Ненге вспыхнула от удовольствия.

«Счастье, счастье», — повторяла про себя Аня. А что такое счастье для нее? Счастье, к которому всю жизнь стремится человек, разве может быть полным? Где они, начало и конец счастья?

Аня прервала свои размышления, заметив, что ученики с нетерпением ждут следующей фразы.

— Все написали? Давайте дальше. Пишите: «Народ — кузнец своей судьбы...»

Снова старательно заскрипели перья.

Аня села за свой столик и взяла в руки книгу. Из книги выпало письмо в сером конверте. Она помнит его наизусть, помнит каждую буковку, расплывшуюся от материнских слез. Аня вложила письмо между страницами и смущенно взглянула на класс. Но никто не смотрел на нее, все писали.

Чтобы не думать о печальном, Аня стала ходить по комнате, заглядывая в листки диктантов. «Счастье, счастье, ты никогда не бываешь полным», — говорила она себе, и перед ее глазами — листок письма со следами слез.

Я вернусь

Несколько дней отсиживался дома Апа, боясь высунуть нос на улицу. Черт попутал его полезть ночью в огород, вскопанный доктором, и потоптать капустную рассаду. И откуда только стало известно, что именно он был в огороде? Эх, нет старого Чжана, не с кем посоветоваться, некому поплакаться на трудное время. А кто теперь будет снабжать Апу крепким и жгучим ханьшином? Ошибся, однако, Апа, хотел плохо сделать русскому доктору, виновнику всех бед, а выходит, хуже сделал себе самому. Капуста снова зеленеет на грядках, Апе же не дают прохода парни, которыми верховодит проклятый Кирилка.

Апа срывает зло на безответной жене, ворчит, придирается, ругает за малейшую провинность, поколачивает для острастки.