Наглое игнорирование

Сыпанул Быстров приказами, публика недовольно замолчала, но лампы тут же потушили, стали рассасываться, не изображая больше групповую цель. Но медленно и неохотно. Противно всем стало, что веселье сапогом топтанули. Тем более – что наши танки-то наверняка!

И тут же сразу произошло много всего – от въезда, с колокольни взревел очередью псковский МГ, почти сразу же – длинный гром и звон с ревом… Горячим воздухом с пылью в лица толкнуло из-за поворота. И опять перепевчатый звон – выбитые оконные стекла каскадом сыплются.

И пальба. Хорошо, улочка кривая, а то близко за углом – танковая пушка рявкнула и взрыв снаряда. Опять пыльная волна пахнула. Берестов тоже на ноги успел вскочить, хватая штурмгевер, рявкнул:

— Х поюю!!! — и ловко успел у лица схватить вылетевшую на крике вставную челюсть, тут же вставил ее обратно, привычно, словно рожок с патронами в автомат.

Вот тут все сыпанули горохом, стремительно, словно тараканы.

Дрессировали людей не зря, никакой паники рванули все по местам, только гости переглянулись и рысцой дернули туда, где загремело.

Остановил старлеев, показались толковыми. Спорить не стали подчинились. Не зря гонял сегодня на велосипеде – знал уже этот поселок вполне ясно. Потому кинулся не напрямки, больно уж там пулемет танковый стукотал, а в обход, через узкий проулочек залезли на крышу низкого то ли сарая, то ли гаража, аккуратно по очереди глянули.

Немецкий средний танк застрял раком наперекосяк между стеной дома и баррикадой, в всполохах огня блестели полированным металлом распластанные гусеницы.

— Разулся, паскуда, — с облегчением заявил то ли Саша, то ли Гриша, конкретно капитан не запомнил.

То, что расслабляться и веселиться рано – напомнил танковый снаряд, свистанувший мимо и давший как по ушам ладошками. Поморщились. И еще поморщились, когда такой же выстрел грохнул за поселком. Второй танк, сволочь, в обход потек. С колокольни гремел МГ. Ответно такой же бил, явно двигаясь с окраины. Понятно, БТР.

— Танк этот мы искорячим, — уверенно заявил старлей. Третий, имени его Берестов не знал.

— Что со вторым? — тревожно, но спокойным тоном спросил вроде бы Саша.

Берестов пробулькал, что с ним он разберется. Кивнули друг другу и старлеи тройкой задворками побежали к колокольне и раскоряченному танку, а начштаба рванул со всех ног Кутину.

Наступал момент для выхода на сцену Куколки.

Гауптштурмфюрер СС Гаманн, командир сводной танковой группы.

Все шло просто замечательно! На маленькую колонну словно волшебный плащ невидимости накинут – никто из русских и внимания не обратил, что гаманновцы мимо едут. Пару раз холодело сердце, ну никак не могло так быть, ослепли Иваны, что ли? Но нет – танки проезжали мимо, а те орали и веселились, безглазые идиоты. Молокосос на передовом танке не удержался и, резко дернув машину, в безлюдной рощице раздавил гусеницами врага, возившегося у стоящего на обочине мотоцикла.

Полезно иногда подумать! Впереди ехала захваченная трофеем полуторка, в кабине – двое переодетых в трофейные тряпки русских из Прибалтики. Со строгим приказом улыбаться, орать и махать руками в случае соприкосновения с противником. При проверке оказалось, что чертовы болваны – как деревянные куклы и вблизи, их "радость" лучше не разглядывать, но в сумерках и в кабине – сойдет и такое безобразие.

Следом ползли оба танка, на башни которых был наброшен брезент, смазывающий очертания брони, за ними – входя в ударную группу, пер бронетранспортер, в который Скромник с разрешения гауптштурмфюрера посадил ударную группу из 6 стрелков – обоих грузин, на погонах которых алели канты штурмовой артиллерии, пару русских – из кавалерийского подразделения, судя по золотому канту, одного – с васильковым, санитара, как оказалось, и черного сапера.

Замыкали пикап и кюбельваген, в которых свалено было самое ценное добро и для охраны находилось по паре самых небоеспособных, в том числе и появившийся раненый.

Пленных русских допросить не удалось – водителя слишком силно стукнули по голове и до отъезда он так в сознание и не пришел, хотя ему терли уши, кололи ножами и поливали, правда экономно, холодной водой. А пехотный капитан, хоть и был пьян, как сапожник, но, поняв куда попал, вдруг рванулся и почти откусил зубами нос самому близко сидевшему хохотуну. Добился своего, подлец, сгоряча убили его в свалке. Нос примотали бинтом обратно, но это уже стал не полноценный воин.

Мотоцикл с тремя разведчиками так до отправления и не вернулся, вследствие чего группа уменьшилась на 4 стрелка. Впрочем, это ничего не значило.

Задача была простая и всем понятная: въехать в деревню, бронегруппой встать на площади, подавить сопротивление и немедленно понять – где грузовики и аптека. Загрузиться и отходить, после чего на окраине сжечь отслуживших свое стальных чудовищ и мотать до границы с судетской областью. На колесах эти два десятка километров – сущий пустяк, пусть даже по проселкам и больше выйдет. Если при этом, как цинично заметил Шаттерхенд, кто-то из группы и нарвется на пулю – то и черт с ним, делить доходы придется на меньшее число ртов.