Наглое игнорирование

По глубокой, в полтора роста, канаве пробирались почти по колено в жидкой грязи, торопясь, подгоняемые гулким грохотом танкового орудия и взрывами в деревне. Оскальзываясь и приглушенно матерясь выволокли в поле из канавы Куклу. Танк стоял метрах в шестистах, боком. Кутин, старательно прицелился, но мазанул – звездочка пронеслась над башней, ахнул следующей гранатой – и попал, пушка заткнулась! Зато танк начал разворачиваться и четыре последние гранаты наводчик выпустил с рекордной скоростью, почти очередью. Ссыпались все обратно в канаву. Тихо.

Самый смелый или глупый высунулся немного погодя. И радостно сообщил, что танк стоит неподвижно, не успел до конца развернуться, пушка и пулемет теперь не достанут. Тогда стянули гранатомет с бровки и пошли обратно. Лезть к подбитому танку не хотелось совершенно. Раньше бы поползли с фаустами, а сегодня – нет, не пересилить себя.

У одного Берестова шило в заднице, никак не угомонится. Когда отдувались после рывка по полю, Волков старательно прислушивался. Рычал двигателем слева БТР, кто-то орал вдалеке – там где стоял только что подбитый танк, да у въезда бахали выстрелы и рвались гранаты, но, по мнению многоопытного старшины – это не бой уже, а выковыривание кого-то упрямого, кто залез в труднодоступное место и оттуда скупо отстреливается, экономя патроны и надеясь на чудо. А его пытаются, не рискуя особо, оттуда выкурить, но тоже с минимальным результатом.

Подошел глухой танкист с початым ящиком гранат и висящем на плече благодаря усовершенствованию – веревочке, фаустпатроном. Громогласно доложился старшему в группе, что прибыл для посмотреть на этот завязший бронетранспортер. Берестов кивнул, почему-то с неудовольствием оглядел Кутина, который нашел время – показывал с удивлением, что зацепило его в руку, а он и не заметил, думал ладонь ободрал о черепицу, потому и кровища, а это осколок вроде. Волкову стало неудобно за земляка, который хоть и геройский герой по результатам боя, а тут разболтался, как баба, трындит без умолку. Но осекать не стал, глядел на Берестова, которому видать трепотня наводчика тоже не нравилась, вон как морщится, но раз начальник замечание не делает, то негоже соваться – некрасиво получится.

И огорчился, заметив, что сейчас на него бывший комвзвода смотрит тем самым взглядом "добровольцем не будешь, но пойдешь?"

Нож острый было соглашаться, но кивнул незаметно. И чертов капитан приказал идти к БТР втроем с танкистом, остальным в случае, если немцы живы, прикрыть огнем из Куклы. Свежезамотанный бинтом наводчик наконец-то заткнулся, стал опять нормальным послал бойцов за гранатами, остальные переставили пушечку.

К бронетранспортеру подбирались осторожно, не рискуя. Стальной гроб уже успел закопаться в землю, сел на днище и забитые грунтом черные гусеницы вертелись бойко и свободно, не встречая уже в выкопанных ими канавах никакого сопротивления. Волков издалека швырнул в кузов гранату. Попал конечно, бахнуло. И ничего не изменилось. Рычал мотор, вертелись гусеницы.

Танкист осторожно подошел сзади, скрежетнул ручкой, дверца десантная широко и внезапно сильно распахнулась, глухой отскочил, вскидывая автомат, но тут же успокоился – труп, давивший изнутри на дверку выпал наружу, свесившись из стального чрева. Небрезгливый танкист выдернул изодранного и залитого черной кровью мертвяка вон, глянул осторожно внутрь, подсвечивая фонариком.

— Мясокомбинат! — выразил увиденное. Кряхтя и оскальзываясь влез внутрь. Волков слышал чавкающие шаги, словно его приятель там по болоту шел. И стало тихо, гусеницы замерли. Прочавкало обратно, глухой тяжело спрыгнул на землю, обтер об нее ладони.

— Водителю спину вырвало и замяло остатки в педали, вот он и газовал. Видал такое раньше.

— Фто там? — уточнил Берестов.

— Фарш. Было с десяток немцев, но сколько не скажу – слоем лежат.

Неугомонный капитан приказал снять пулемет. Танкист было сунулся в кузов, но потом передумал и забрался спереди – по капоту. Залязгал металлом, меньше чем через минуту слез обратно – уже с МГ в руках. Остро воняло в воздухе кровищей с дерьмом и потому прочь от утихшего БТР пошли быстро. Повел всех троих капитан к танку, где кто-то громко и протяжно орал без перерывов.

— Попал Кутин оба раза, просадил бортовину и водителя убил, — сказал танкист.

Остальные промолчали. Берестов о чем-то своем думал, а Волков пер теперь фауст и ящик с гранатами, думая о том, что нафиг ему этот поход не сдался, а идти пришлось. К танку подползли вдвоем с Берестовым, танкист страховал.