Наглое игнорирование

Стараясь не высыпать махорку с клока газеты, Волков кинул взгляд туда, где базировались медики. Увидел серые тентованные грузовики. Заляпанные грязью, но ясно любому – немецкие. Вздрогнул, сунул в кисет недоделанную самокрутку, крутанулся – свой автомат оставил в кабине, в зажимах.

— Ты чего? — удивился сосед.

— Не нравится мне это. И тут в расположении нас никто не встретил и там наших не видать. Неладно. Товарищ старший лейтенант, разрешите глянуть?

Старший колонны сначала попытался ухмыльнуться, потом как-то поусох.

— Давайте, старшина, возьмите людей и проверьте что там.

Потом, все-таки ухмыльнулся. дескать, раз Волков такой пугливый, то пущай и бегает. Ну, не ново. Инициатива в армии наказуема, давно известно.

— Ты, ты и ты – взять оружие и за мной, — буркнул старшина. Все это ему уже как-то сильно не нравилось.

Ноги после поездки не вполне были послушны, потому двигались этакой нелепой трусцой, но довольно быстро, стараясь прикрывать друг друга и не облегчать работу тому, кто, возможно, уже взял на прицел. Одна радость – темнеет уже. Добежали до ближайшей палатки, встали за ней, словно она была каменным домом. У немецких машин – ни души. Старшина дернул углом рта – не защита брезент ни разу, а поди объясни – сразу как-то спокойнее стало, когда с открытой местности ушли. Сосед мотнул головой – кивком показал на своих, что курили в рощице у пригнанных грузовиков. Сейчас там никого не было видно – тоже встревожились, видно, попрятались. Дошло, значит.

Прислушался, глянул на соседа – тот выразительно пожал плечами. Был танкистом, но после контузии с ушами у него беда, только ор слышит, зато механик отличный и вояка умелый – с самого начала воюет, руки золотые и голова светлая. Странно, по звукам – вроде все в полном порядке, обычные голоса слышны и генератор тарахтит.

Показал ребятам глазами – что выдвигается и шагнул за угол. И чуть не воткнулся на полном ходу в Кутина, который явно шел их встречать.

— Вы чего? — удивился бывший наводчик, немного испуганно уставившийся на автомат в руках земляка. Старшина поспешил ствол отвести, чертыхнувшись про себя – мог и пальнуть, на взводе были – и он и автомат.

— Да вот – машины эти увидели. Трофеи подогнали? — снимая с боевого взвода и вешая оружие на плечо, ответил старшина.

— Ага. Немцы прикатили, — спокойно и безмятежно заявил Кутин.

— Это как так?

— Своим ходом. Мы как раз в госпиталь последних раненых отправили, только дух перевели, смотрим – опять едут, новых везут. Часовой на въезде был из новичков, шляпа с перьями, прозевал. Въезжает десяток грузовиков и с ходу из них начинают раненых выгружать. Ну, все, капут, всю ночь корячиться. Только собрались идти – глядь что-то не то. Немцы это. И грузовики и раненые и водилы и санитары – все немецкое.

А это хреново, так как получается кроме раненых самое малое два десятка вооруженных мужиков. Резню могут устроить запросто. Немцы меж тем выгружают и в ус не дуют – таблички-то свои, палатки, людишки в белом – ну, здорово все, не ошиблись. Наши стоят столбами, тут и фрицы замедлились.

— Гоголь, короче говоря. Ревизор, последняя сцена, — усмехнулся Волков, вспомнив виденную в Доме культуры постановку.

— Ну да, точно. Сейчас аплодистменты начнутся. Тут на белобрысую докторишку и снизошел святой дух. Напряглася и почти по немецки: " Варум стоп арбайт? Арбайт вайтер, алле пациентен траген цум хирургише блок. Шнелль!" — немножко бравируя тем, что вот – точно все воспроизвел, понимает тоже как говорить с врагом, не балбес какой, важно сказал Кутин.

— Так, хорошо по-командному получилось? — опять улыбнулся старшина. Беда прокатила стороной, стало дышать легче, словно нес тяжелый мешок весь день – и вот сбросил ношу с плеч.

— Ага, как у кадровика какого. Немцы таскать. Наши встрепенулись. А то я уже готов был пальбу начать и не я один – даже маленькая Маша уже с автоматом была.

— А потом? — спросил подошедший шофер. Бывший танкист тоже подтянулся, старательно смотрел за разговором, стараясь понять, что говорят. Когда он видел разговор, то почти как слышал – навострился уже по губам понимать, пень глухой.

— Дальше почти рождественская история: фрицы "ваффен хинлеген", а наши корячатся теперь с их ранеными. Оказывают помощь в полном объеме. А докторишку водой в штабной палатке отпаивают – после ее геройства откат пошел, так-то при фрицах – хоть памятник лепи, а потом все же бабья натура сказалась, слабый пол, что б там ни говорили, — опять же чуточку свысока заметил наводчик. Волков не стал ничего возражать, хотя отлично помнил, каким жалким был сам Кутин после своего геройства.

Послал шофера с докладом командиру автовзвода. Сам пошел искать начштаба. Как и ожидал – нашелся капитан там, где были пленные немцы. Вместе с несколькими вооруженными легкоранеными контролировал работу фрицев – те привычно таскали носилки со своими камарадами. Дико было видеть совсем рядом чужую форму и как-то непроизвольно руки тянулись к тяжелому ППШ на спине.