Наглое игнорирование

Вырезать из суковатой палки "пятую скорость", как называли на своем жаргоне водители, смог командир транспортного взвода, опытный спец, чего уж говорить. Теперь рогатина, вставленная в распор между рычагом переключения скоростей и "торпедо" машины позволила держать обеими руками руль. И хоть немецкие дороги были не в пример лучше советских, баранку крутить приходилось все время – и побит был асфальт и много всякого хлама громоздилось на обочинах. Тяжелое бревно танковой пушки, свешенное на дорогу, от которого Волков не без труда увернулся, только подтверждало сложность поездки. Разглядеть стоявший на обочине немецкий громадный танк не получилось, только краем глаза мазнул по стальной туше, все внимание ушло на чертов ствол со жбаном дульного тормоза. Хорошо еще дорожники из комендантской службы покрасили пушку белой краской, видать уже кто-то впилился. Пришлось крутить руль тут же в другую сторону, чуть не улетел с дороги, завилял, еле-еле разминулся с шедшим впереди грузовиком, с трудом занял свое место.

Перевел дух, тело как окостенело. Хоть в принципе его и выучили водить машину, но то было как экзамен – самостоятельно вести в колонне, что любому шоферу известно – самое сложное. Когда сам по себе едешь – можешь и остановиться и наоборот – приударить по газам, сам выбираешь. как ехать, а тут – вот так едь, как другие, ни быстрее, ни медленнее. Ух, тяжело, особенно если сравнить с опытными водилами, им все просто, шутки-прибаутки, еще и девчонок задирать успевают.

Полуторка еще впридачу груженой идет, еще сложнее – инерция больше, правда, дорогу держит лучше. Затарились на складах грузами для медсанбата, всякого набрали. Тем более – в трофейной роте свои люди, пришлось с началом боевых действий откомандировать трех человек для медико-санитарной разведки, приказ такой пришел. Теперь источники воды проверяют, качество продуктов и медикаментов – годно или нет. Старшина радовался – получили харчей разных, питание можно улучшить сильно, один рис чего стоит, пшено-то уж надоело.

Консервов набрали опять же от души – и датское сгущенное молоко и норвежская рыба и французская курятина и паштеты, да и прочих разных всяких полно. Ведомостей три листа! Такого разнообразия наша промышленность не поставляла, да и от американцев шел в основном только спам – жирная ветчина, тушенка свиная, то есть, да лярд – сало в банках. Оно питательно, но приедается быстро, не шибко вкусное, тем более – когда человек раненый, вкус у него портится и все жрать со смаком не выходит.

Старшина чертыхнулся, отвлекся, про харчи думая, опять слишком близко к переднему грузовику прижался. Зрение как-то странно изменилось – словно в трубку из газеты смотрел, только дорога и кузов впереди, никак ни на что другое не посмотришь, все вне узкой зоны сливается в неразличимые полосы, хоть скорость и не шибко велика. Когда едешь, а тебя везут – совсем иное, а тут – только успевай реагировать! И шея задеревенела, хотя, когда учили водить – говорили много раз – не напрягайся, обмякни, расслабленно сиди, а то за полчаса ухайдакаешься полностью. Покосился на старшего машины, которым или которой, была лейтенантша из аптеки, тощая и сонливая, сидела отстраненно, совой таращилась по сторонам. Сама-то машину водить не умеет, потому замечаний не будет, уже хорошо.

А здорово все-таки! Научился ведь! Без отрыва от производства! Теперь бумажками оформить – и готовый шофер на гражданке. Хотя, по уму-то учиться еще и учиться, много хитромудрости в этой механике. Только глазами иной раз лупал, когда смотрел, что ухитряются придумать опытные водители. То машины использовали как паровозы – сам своими глазами видел, что когда готовились к побоищу под Курском трехтонки ЗиС-5 были поставлены на рельсы, и тянули по путям по 3-4 вагона с воинскими грузами. То ли паровозов было мало, то ли секретность приготовлений на переднем крае того требовала – но сам видел. И много чего удивительного. А уж как выкручивались фронтовые шоферюги из самых беспросветных положений, которых во время войны полным-полно – хоть книги пиши.