Наблюдательный отряд

– Вот заодно это и выяснится, – сухо ответил Хорь. – Росомаха отличный агент. Надежный товарищ, и актерские способности немалые. Он побывал на Елизаветинской и выяснил – девица Вильгельмина Гофман с родителями живет там уже три года. О семье известно, что раньше жили на Мариинской, угол Матвеевской, проверить несложно. Другая Вильгельмина была замечена неоднократно, приезжала в гости, потом вообще там поселилась, ее фамилию соседи не знают, а подбираться слишком близко к Гофманам Росомаха не рискнул. Ты это желал услышать?

Лабрюйер вздохнул и ничего не ответил.

– Ты полагаешь, ее завербовали недавно? И она приходила сюда, к нам, потому что она и была настоящим агентом, следившим за нами, а дурака Феррони нам просто подсунули?!

– Хорь, это логичная версия. Но девушка слишком молода, чтобы ее сразу отправили с таким поручением.

– Ну и что? Я тоже… я еще молод! Но мне же поверили, меня же поставили командиром! Ты тоже считаешь меня мальчишкой? Да?

– Нет. Ты действительно командир.

– Прости. Я просто сильно беспокоюсь.

– Да будет тебе…

Утром они поехали в Шмерльский лес и там больше часа катались, дыша свежайшим воздухом. На сей раз Лабрюйер не отравился кислородом.

– Теперь я хоть уверен, что ты во время операции не заснешь стоя, – поддразнивал Хорь.

Вернувшись, они переоделись – Хорь в ненавистный наряд фрейлен Каролины, а Лабрюйер в обычный костюм.

– Потерпи еще немного, – сказал товарищу Лабрюйер. – Скоро этот маскарад кончится.

– А если начальство решит, что мне так по гроб дней моих и придется ходить в юбке?!

– Горностай сказал, что тебя готовят для серьезного задания. Может, и там маскарад потребуется.

– Остается только поставить свечку Богородице, чтобы этого не случилось, – усмехнулся Хорь.

Лабрюйер прямо при нем связался с полицией. Линдера не было – инспектор с агентами где-то гонялся за Ванечкой.

– Черт возьми… – проворчал Лабрюйер. – Прямо хоть иди в политехникум с отмычкой…

Зазвонил телефонный аппарат. Хорь был к нему ближе – он и снял трубку.

– Да, я, – сказал он. – Да, понятно. Хорошо. Благодарю. Еще что-то? Так… Благодарю. Ближе к ночи свяжемся. Бог в помощь.

– Что-то важное? – спросил Лабрюйер.

– Сообщение от Куницы. Нам следует поторопиться с операцией. На даче, где теперь живет Луговская, похоже, пакуют чемоданы. Кажется, арест пана Собаньского показал Эвиденцбюро, что следующие кандидаты на тюремную камеру – их агенты.

– Нет худа без добра. Кто спешит – тот ошибается.

– Хотелось бы… Ну что же… Послезавтра.

Линдер объявился поздно вечером – сам заехал в гости к старому товарищу.

– Я вот что придумал, – сказал он. – Я свяжусь с институтским начальством и скажу, что Розенцвайг у нас проходит свидетелем по одному делу, нужно взять показания. Поскольку его в сыскную полицию не выпустят, мы, так и быть, сами к нему придем. Но, Гроссмайстер, если ты сразу не найдешь мемуаров Клявы, во второй раз тебя пустят в карцер через неделю, не раньше, и то – по тайному сговору со сторожем.

– Хорошо.

– Времени у тебя будет немного – не больше часа.

– Рискнем. Я возьму хорошие электрические фонарики.

– Тогда я завтра телефонирую в деканат и договариваюсь.

Институтское начальство даже обрадовалось – было бы очень хорошо, если бы безобразник оказался замешан в какой-то уголовщине, это бы его научило уму-разуму. Оно позволило брать показания хоть два часа, но – вечером, а вечер наступал рано, в пять уже темно.

– Я сегодня не смогу, – сказал Линдер, – давай уж завтра. Может, ночью удастся взять этого подлеца.

– Завтра у нас… – Лабрюйер чуть не сказал «операция», но Линдер понял.

– Во сколько вы начинаете?

– В одиннадцать вечера, когда в нужной местности все угомонятся и лягут спать.

– Ну, до этого часа мы управимся! По крайней мере, поймем, существуют мемуары в природе, или это бред безумца.

Лабрюйер повесил трубку, и тут же телефонный аппарат снова затрезвонил.

– Вас вызывает Выборг, будете говорить? – спросила телефонистка.

– Буду, буду, барышня!

– Связь очень плохая, в любую минуту может прерваться.

– Благодарю!

Пискнуло, зашуршало, далекий суровый бас сообщил:

– По запросу осведомительного агентства. Два человека опознаны. Возможно, экипаж яхты «Лизетта», вызванные свидетели…

В трубке захрюкало, несколько важных слов пропало напрочь. И дальнейшая речь прерывалась этим гадким издевательским хрюканьем.

– …были замечены в тот день, когда пропала… подтвердил… в полном соответствии… подтвердили… Опознание проводилось…

Тут связь наладилась, и Лабрюйер услышал громкое, бодрое и отчетливое:

– Доложил частный пристав Овчинников!

– Донесение принято! Благодарю, господин Овчинников! – заорал Лабрюйер и, не повесив трубку, устремился в лабораторию.

– За тобой гонится маньяк? – осведомился Хорь.

– В Выборге опознали Герца и Франка! Их видели в тот день, когда пропала девочка. Конечно, нужны еще подробности, но мы уже наступаем этой сволочи на пятки! Когда возьмем эту парочку, узнаем, кто был тогда на яхте.

– Разве не Розенцвайг?