На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Началась обычная дипломатическая жизнь. Жуков и дипломаты наносили протокольные визиты, заводили полезные связи, постепенно определялись с реальными перспективами работы в Чили. В редкие дни отдыха персонал посольства знакомился со «страной безумно красивых контрастных пейзажей», как сказал в одном из интервью атташе Чернышёв. Несколько раз совершали коллективные выезды в портовый город Вальпараисо, побывали на пляжах Картахены и Виньи-дель-Мар, вкусили блюда из марисков – неприглядных, но вполне съедобных существ, добытых в океанских глубинах.

Мужская половина посольства не обошла вниманием чилийскую виноградную водку – писко. Потребление этого напитка в силу его дешевизны почти не сказывалось на скудноватых семейных бюджетах, и поэтому у него появились в посольстве надёжные друзья, которые были в состоянии отличить «по насыщенному этиловому букету» «RRR» от «Control» и «Bella Vista» от «Conquistador». Не разочаровали посольский люд и столичные универмаги, особенно «Гат и Чавес». В нём-то и приоделись советские дипломаты, чтобы внешне «соответствовать» занимаемому положению. Предприимчивый комендант З. решил сэкономить, вычитав в газете, что «иностранец распродаёт практически не ношеную одежду в связи с отъездом». Два костюма, несколько рубашек и галстуков купил З., но в посольстве его проступок был замечен. Коменданта подвергли в коллективе суровой критике. Претензий к провинившемуся было много, но главная, что вещи распродавал американец, и З. скомпрометировал посольство, гоняясь «за американскими обносками».

Побывали на ипподроме Сантьяго, немало подивившись азарту любителей скачек – и тех, кто восседал на сиденьях для богатых, и тех, кто исступлённо болел за «своих» скакунов на рабоче-крестьянских скамейках. Имена у скаковых лошадей были самые разные – от Бонапарта до Мистраль, что казалось вполне допустимым: хотели назвать любимцев погромче и покрасивее. Однако участие в одном из забегов жеребца по кличке «Жуков» экскурсанты встретили настороженно: «Не провокация ли это против посла? Почему именно Жуков, а не Черчилль или, скажем, Боуэрс?»

На эту тему поспешил высказаться орган КПЧ «Сигло». Безымянный автор заметки обозвал владельца скакуна – некоего Эрнесто Хаймовича – непроходимым глупцом и пособником олигархов: «Эти нападки являются всего лишь жалкой реакцией фашистов на ту любовь, которую демонстрируют чилийцы великому советскому народу и его представителям». Через много лет бывший генсек КПЧ Луис Корвалан упомянет в своих мемуарах, что честь Жукова в столь бескомпромиссной форме защитил он. И как позднее выяснилось, никакого «фашистского заговора» против посла не было, наоборот – Эрнесто Хаймович всегда голосовал за КПЧ, жертвовал деньги на её нужды и искренне симпатизировал России, потому и назвал своего любимца-скакуна именем Жукова…

Персонажей, пытавшихся втереться в доверие к советским дипломатам, было немало. Случались визитёры, которые убедительно рассказывали о прежних «контактах» с советской разведкой. Воронин, исполнявший консульские обязанности, «бывших разведчиков» терпеливо выслушивал, а потом составлял отчёт о беседе. Обязательная процедура. В Москве каждого должны проверить по учётам и высказать мнение о целесообразности дальнейшей работы с тем или иным визитёром. Воронин не переставал удивляться запутанности некоторых судеб. Чем больше было запутанности, тем неизбежнее возникали сомнения о личности собеседника.

Первым в посольство явился Захар Лазаревич Рафалович. Именно так он представился и даже вручил визитку: