На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Компартия не претендовала на министерские портфели в правительстве Виделы, исходя в первую очередь из международной ситуации. Для партии было выгоднее оставаться в тени, сохраняя решающее влияние во внутриполитическом раскладе сил. Однако эта позиция была пересмотрена по настоятельному требованию президента. Видела пришёл на заседание руководства КПЧ, где решался этот вопрос, и попросил слова: «Если вы не будете участвовать в правительстве министрами-коммунистами, я отказываюсь от поста президента республики».

Только потом стало понятно, что это был не более чем театральный жест. По свидетельству политика и писателя Володи Тейтельбойма, Видела с самого начала «вынашивал в отношении компартии предательские планы, согласованные с американцами». Вполне возможно, что эти закулисные переговоры велись за спиной Боуэрса, имевшего в американском истеблишменте репутацию человека левых взглядов (до приезда в Чили он был послом в республиканской Испании). Вероятнее всего, о предполагаемом разрыве отношений США с Советским Союзом Видела узнал от американского адмирала Уильяма Леги. Беседуя с чилийским президентом, он «намекнул» на высокую вероятность превентивной атомной войны США против СССР. В подробности адмирал не вдавался, только десятилетия спустя стало известно, что ВВС США в ходе внезапного нападения собирались сбросить 130 атомных бомб на 70 советских городов.

Побудительным сигналом для осуществления собственной «превентивной» операции Виделы против КПЧ («коммунистической секты», как он потом говорил) стал небывалый успех коммунистов на муниципальных выборах в начале апреля 1947 года, когда кандидаты от КПЧ заметно потеснили другие партии, включая радикалов. «На следующий (после выборов) день, – вспоминает Тейтельбойм в автобиографической книге, – мы, то есть генеральный секретарь Рикардо Фонсека и два члена политической комиссии – Гало Гонсалес и я, направились в Ла Монеду, чтобы побеседовать с президентом. Мы думали, что в начале беседы обменяемся с ним несколькими радостными словами по поводу победы, одержанной накануне, но он встретил нас в штыки. Набросился, как бык, ослепший от ярости. Он не мог понять, как это произошло, как могли коммунисты стать в результате выборов самой влиятельной партией. Он использовал выражение, которое впоследствии стало модным: он попросил нас «уйти под воду» (submarinear). «Вы должны погрузиться во тьму. Стать рыбами, не производить шума, находиться там, где никто вас не увидит. Это условие для того, чтобы выжить. В противном случае вы погибнете».

Руководители КПЧ с негодованием отвергли столь «недемократичное предложение» и покинули президентский дворец с ощущением того, что присутствовали при «стриптизе демагога».

Вскоре Видела отправил в отставку министров-коммунистов, положив начало процессу дистанцирования от «внутреннего врага», завершением которого стал указ, известный как «проклятый закон», запрещающий компартию. За день до разрыва отношений с СССР, 20 октября 1947 года, Видела приказал директору криминальной полиции провести аресты руководителей и активистов КПЧ. Кто-то из них успел получить предупреждение о грозящей опасности от «своих людей» в полиции и уйти в подполье, кто-то был схвачен и брошен в тюрьмы и концентрационные лагеря. Особо мрачной славой пользовался лагерь в Писагуа, расположенный на жарком севере страны, на пустынном берегу океана. Там-то и заставляли арестантов отказываться от ошибочных идеологических увлечений.

В тех местах, кстати, проходил службу молодой амбициозный офицер Аугусто Пиночет, на которого, помимо прочих чисто военных обязанностей, было возложено обеспечение порядка и дисциплины в концлагере. Сам он почти не появлялся среди неприглядных бараков, возложив «воспитательно-педагогическую работу» на подчинённых. Но в критические моменты Пиночет всегда оказывался на месте. Именно там, в Писагуа, и произошла первая личная встреча Пиночета с Сальвадором Альенде, депутатом от Социалистической партии. Он приехал в концлагерь для проведения парламентского расследования в отношении фактов бесчеловечного обращения с заключёнными. Если верить воспоминаниям Пиночета, «поле боя» осталось за ним, угроза применения силы возымела действие. Альенде пришлось уехать, так и не ступив на территорию лагеря…