На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Бытовые сложности забывались в череде приёмов, посещений театров, экскурсий, организуемых Медом. Беритта, молодая жена чилийского дипломата Франсиско Ойярзуна, однажды оказалась в центре восторженных пересудов дипломатического корпуса. Дипломаты были приглашены на премьеру в Большой театр, на которую неожиданно прибыл сам Сталин. Конечно, все занервничали, такое событие! Чилийцы были последними на церемонии представления. Сталин продвигался вдоль цепочки приглашённых гостей, пожимал руки, не говоря ни слова. Когда очередь дошла до Беритты, она неожиданно, в том числе и для себя, произнесла по-русски: «Железнодорожный вокзал находится налево». Сталин остановился, взглянул на неё и что-то переспросил своего переводчика. На уточняющий вопрос Беритта ответила, что это единственная фраза, которую она запомнила после своих занятий русским языком. Сталин разразился смехом. Это был сольный успех Беритты, ведь немногие видели советского вождя смеющимся. В этот день чилийское посольство было в центре внимания дипкорпуса, и Франсиско Ойярзун без устали отвечал на расспросы коллег о том, каким образом удалось развеселить грозного русского диктатора…

В посольстве США с пристальным интересом изучали Жукова и его первые шаги в Чили. Американский посол Клод Боуэрс, автор мемуарной книги «Миссия в Чили, 1939–1953 гг.», написал о русском коллеге и его супруге не без симпатии: «Он был высоким и подтянутым, с приятным лицом, естественными и скромными манерами. По-английски говорил с едва заметным иностранным акцентом. Откровенно признал своё незнание политической панорамы в Чили, а количество кандидатов в президенты вызвало у него улыбку… Жена Жукова, сердечная и милая, говорила по-английски, который изучила в Университете им. Ломоносова и которым вполне владела. Её манеры были трогательными. Она поинтересовалась у моей дочери, как должны осуществляться приглашения на приёмы – при помощи специальных карточек или путём публикации извещений в газетах, и мы предупредили её, что использование последнего метода привело бы к самому настоящему нашествию. Весьма по-женски она спросила и о том, как можно получить «Ladies’ Home Journal»[114]…

По мнению Боуэрса, личность Жукова была настолько обаятельна, что многие в дипкорпусе принимал его за декоративного «псевдопосла», служившего своего рода прикрытием для одного из второстепенных сотрудников посольства. Для Боуэрса «главным человеком» в посольстве был, скорее всего, атташе по связям с общественностью, «приземистый тип со зловещим взглядом искоса, являвшийся активным членом ЧК». Вот кто на самом деле обладал реальными властными полномочиями! Это он, – по информации американца, – бесконтрольно направлял свои доклады в Москву и шпионил за послом: «Всякий раз, когда я говорил с Жуковым на приёмах, этот прилипчивый человечек с настороженными и чуткими ушами ухитрялся оказываться рядом». Но у Боуэрса был и другой кандидат на роль «теневого посла»: «Некоторые наблюдатели были убеждены, что настоящим послом, назначенным для шпионства за своим шефом, был его шофёр, потому что кто лучше, чем он, мог секретно информировать Москву о визитах посла, куда они делались и сколько длились?»[115].

Первые месяцы в Сантьяго были благоприятны для работы посольства. В стране шла предвыборная кампания, в которой больше шансов было у Габриэля Гонсалеса Виделы, деятеля радикальной партии, масона, гибкого и динамичного политика. Долгие годы Видела поддерживал «полезные связи» с коммунистами и социалистами, массовыми в тогдашних чилийских условиях партиями, что и помогло ему в конечном счёте победить в избирательной гонке кандидатов правого спектра, не сумевших выступить общим фронтом. Все в Чили знали: без поддержки коммунистов Видела никогда бы не пришёл к власти.

Церемония вступления вновь избранного президента в должность прошла в Почётном салоне Национального конгресса. Посол Жуков присутствовал на этом «празднике демократии». Результаты выборов были многообещающими для левых сил. В новое правительство вошли три коммуниста.

В ноябре 1946 года президент Видела побывал – в первый и последний раз – в советском посольстве на приёме в честь годовщины Октябрьской революции. Посол Боуэрс, являвшийся дуайеном дипкорпуса, тоже посетил «роскошное», по его словам, представительство СССР в «элегантном районе», что он не преминул отметить в мемуарах. Во время приёма его особенно поразило разделение гостей на «категории». Гости «ограниченной важности» толпились в общем зале и принимались дипломатами среднего звена, а избранных – президента Виделу, бывшего президента Алессандри, чилийских командующих и самого Боуэрса – провели через анфиладу помещений и коридоров «с охраной» в своего рода «спецзал», где и был накрыт пиршественный стол. «Причина столь уникального разделения была очевидной, – сделал глубокомысленный вывод американский посол. – Коммунистическая демократия считала непозволительным, чтобы глава государства находился в общей толпе гостей, хотя это было обычным делом на приёмах в других посольствах».