На восьми фронтах

— Да, сталинградский… Видите ли, как получилось» в самую большую бомбежку города много домов было разрушено, а еще больше сгорело. Мы же с ребятами в это время на пристани были, помогали раненых на пароходы грузить. Ну а когда вернулся домой, дома-то и нет. Нет, и все! Одни черные стены. И ни мамки, ни сестер. Я туда, сюда. Где найти? И куда самому деться? Увидел артиллеристов, они как раз за вокзалом свои орудия устанавливали, — и к ним. Капитан Устинов гонит. «Иди за Волгу, — говорит, — тут скоро бои будут». Я конечно же не ушел, а устроился рядом, в развалинах. Через день уже познакомился едва ль не со всем дивизионом. Одному бойцу ножичек подарил, другому фляжку новую разыскал. И вообще всякие дела помогал делать. За снарядами, к примеру, ходил, воду носил, немецкие цели подмечал, раненым помощь оказывал, убитых хоронил.

В конце концов взяли они меня к себе. А когда подрос — вписали в штат.

— Сколько же тебе лет?

— С марта девятнадцатый пошел…

Спустились в овраг. И здесь тоже стояли пушки.

— У них тут укрытие, — пояснил старшина. — А вообще эти орудия для прямой наводки предназначены. Как понадобятся, значит, — вперед, и с открытых позиций — по фашистам.

В тоне старшины чувствовалось желание подчеркнуть, что он знает всю подноготную артиллерийской службы. А боевые награды казались ему, наверно, не такими красноречивыми, как слова.

Пришли в дивизион. Старшего сержанта Родионова на месте не оказалось, он вместе с другими командирами расчетов был на рекогносцировке. Правда, вскоре оттуда вернулся майор, командир дивизиона.

Познакомились, отпустили старшину-провожатого.

Дивизион действительно предназначался для стрельбы прямой наводкой непосредственно в боевых порядках пехоты.

— Здесь без артиллерии пехота ни одного шага не сделает, — сказал майор. Оборона у фашиста сильная. Оно и понятно — Берлин рядом.

Спросили о расчете Родионова.

— Знаменитый расчет! Родионовцы приняли свой первый бой еще у станции Поныри, на Курской дуге.

Так вот почему нам порекомендовал побывать в этой бригаде генерал В. И. Казаков!

— Орудие — хоть в музей, — продолжал между тем майор, — больше трех тысяч выстрелов сделало по врагу. Два раза было само подбито, но восстановлено. Асам Родионов ранен семь раз!.. Хотя что это я вам говорю? У нас же тут вся его история изложена. Штаб артиллерии фронта запрашивал…

76-мм орудие системы ЗИС-3 образца 1942 года имело номер 4785. И. М. Родионов, тогда еще наводчик, принял его в июне 1943 года. А 8 июля уже вступил в бой у станции Поныри. Уничтожил 2 тяжелых и 1 легкий танк, 2 орудия и почти роту противника.

В боях при освобождении Севска расчет уничтожил еще 1 танк, 3 самоходки, 2 орудия и 20 фашистов.

В истории упоминаются и бои у белорусского села Теремцы, под городом Речица, у города Жлобина. Выделен подвиг расчета Родионова в окрестностях немецкого города Шнайдемюль. 8 февраля 1945 года он поджег из своего орудия 5 самолетов противника, находившихся на аэродроме. Отличился расчет и здесь, за Одером, подбив танк и самоходку.

Я видел, как радовался и волновался Леонид Высокоостровский, перелистывая записи майора. Артиллерист по образованию, он тоньше и лучше меня разбирался в этих делах.

Но теперь нам нужен был сам И. М. Родионов. А он вернулся в дивизион под вечер. За это время мы успели побывать в полку тяжелой самоходной артиллерии, у саперов, встретились и долго говорили с неугомонным и вездесущим Романом Карменом — руководителем группы фронтовых кинохроникеров.

— Значит, так, — еще издали услышали мы голос у родионовского орудия, приказано выступать в двадцать два часа. А до этого всем обязательно отдохнуть. Дело, товарищи, предстоит горячее…

Голос был молодым, задорным и явно принадлежал «шустрому» человеку, как говорил о Родионове провожавший нас старшина.

Подошли, познакомились. Перед нами действительно был не очень высокий, но довольно крепкий командир расчета. Держался он с достоинством бывалого воина. Отвечал на вопросы не спеша, обдуманно.

— За орудие не нас надо благодарить, а тех, кто его сделал, — инженеров, рабочих. Им же надо сказать великое спасибо и за снаряды. Особенно за подкалиберные. Они даже «тигра» свободно берут… Ну что вам про те бои рассказывать… Жарко было, как в преисподней. Но ничего, выстояли!

И все-таки наводящими вопросами нам удалось разговорить старшего сержанта. Он поведал нам немало интересного и о других артиллеристах.

— До встречи в Берлине, — сказал, прощаясь с Родионовым, Высокоостровский. Тот опять помедлил с ответом. Потом с уверенностью произнес:

— Встретимся! Я до ихнего Берлина хотя б на одной злости, но дойду, товарищ подполковник! И врежу прямой наводкой по их проклятому рейхстагу!

Да, такой дойдет! Действительно на одной злости, но дойдет!

* * *

С наблюдательного пункта генерала В. И. Чуйкова хорошо просматривалось все поле предстоящего сражения. НП был оборудован на западном скате приодерской возвышенности, покрытой довольно густым сосновым лесом. И все же для более надежной маскировки над блиндажом растянули еще и большую зеленую сеть.