На восьми фронтах

— Да что-то просто нездоровится, — ушел от прямого ответа генерал. Но после затяжной паузы все-таки не выдержал, сказал: — Вчера, после капитуляции познанского гарнизона, я позвонил но ВЧ маршалу Жукову. Тот внимательно выслушал мой доклад, попросил передать благодарность всем артиллеристам, принимавшим участие в боях. Согласился со мной, что артиллерия сыграла в Познани решающую роль. Ну а потом… Потом сделал мне такой разнос, что я до сих пор не могу прийти в себя… В сущности, он конечно же прав. С подтягиванием сюда артиллерийских частей большой и особой мощности мы и в самом деле задержались…

Я тоже знал, что в разное время очень резкие замечания от командующего фронтом по поводу неудовлетворительного хода боев в Познани получили не только артиллеристы Казакова, но и разведчики, авиаторы. И все эти нарекания были вполне обоснованными. Маршал Г. К. Жуков не признавал полумер, считая их в условиях войны совершенно недопустимыми. А в боях за Познань было много и полумер, и прямых просчетов. Во-первых, наша разведка не смогла вначале точно определить силы врага, в несколько раз преуменьшила их. Ну а потом, когда эти силы все же были выявлены, командование не сумело быстро собрать достаточно мощный кулак для решительного штурма. Как, например, и с артиллерийским обеспечением…

— Словом, могу сказать только одно: век живи, век учись, — улыбнулся наконец Василий Иванович. И тут же стал называть части и подразделения, о которых можно было бы написать в «Красной звезде».

Я спросил его, не пожелает ли он сам выступить в нашей газете.

— Ни в коем случае! — поспешно отказался генерал. — Как же можно выступать в печати после такого разговора с командующим фронтом?!

А подумав, добавил:

— И вообще, стоит ли сейчас распространяться об опыте применения артиллерии РВГК в условиях большого города? Зачем делиться с врагом нашими секретами? Ведь впереди — Берлин…

Мы не настаивали, ибо наша газета за период боев в Познани уже дала несколько материалов отсюда. Нас же с Капустянским в этот освобожденный польский город привело сейчас желание встретиться и поговорить с группой мужественных антифашистов, уполномоченных Национального комитета «Свободная Германия». До этого начальник политуправления фронта генерал С. Ф. Галаджев высоко оценил их работу именно в Познани и разрешил нам встретиться с ними.

И вот знакомый работник седьмого отдела политуправления фронта представил нам двух одетых в советскую форму немцев. Один из них был высокого роста, спортивного сложения, с мягкой улыбкой на слегка бледном лице. Я тут же вспомнил, что осенью прошлого года уже видел его в политотделе 65-й армии. И даже записал тогда очень интересный его рассказ.

— А мы с вами уже знакомы, — сказал я антифашисту. — Помните: шестьдесят пятая армия, октябрь сорок четвертого, Нарев?

— Так есть, так есть, — закивал немец.

Второй антифашист был старше своего товарища, слабее сложением и с каким-то слишком уж серьезным лицом, на котором, казалось, никогда не появлялась улыбка.

Военная судьба их оказалась схожей. Оба воевали на восточном фронте, попали в плен, сошлись с убежденными антифашистами, которые и помогли им понять всю страшную сущность гитлеризма, авантюризм нынешних правителей Германии, ведущих немецкий народ в бездну. Не сразу, через мучительные раздумья, но все-таки поняв, приняв программу «Свободной Германии», они вызвались добровольно поехать на фронт, чтобы делать здесь свое трудное и опасное дело. Делать его во имя будущей Германии — без Гитлера и его клики, истинно свободной и демократической.

Какую работу проводили здесь, в Познани? Обычную, как и всегда. Помогали выпускать листовки, вели радиопередачи на войска противника. Несколько раз, переодевшись в форму гитлеровской армии, переходили линию фронта и там говорили правду о безвыходности положения окруженных войск.

Когда на 6 часов утра 16 февраля был назначен решительный штурм познанской крепости, им разрешили предварительно объявить об этом немецким солдатам в специальных звуковых передачах. Они каждые четверть часа брали в руки микрофон. Призывали личный состав вражеского гарнизона одуматься, пока не поздно, до 5 часов 45 минут утра, если они хотят сохранить себе жизнь, добровольно сложить оружие. Результаты? До 5 часов 40 минут в плен сдалось 56 офицеров и 967 солдат противника.

— Что ж, неплохая работа! — сказал я.

— А мы не удовлетворены результатами, — отрицательно покачал головой тот антифашист, что был постарше. — Ведь во время штурма бессмысленно погибли тысячи немецких солдат. А ведь они могли бы остаться в живых, найди мы к ним нужный подход…

Я смотрел на этих двух необыкновенных людей, и во мне крепло убеждение, что после нашей победы найдется еще немало честных, смелых и энергичных немцев, которые сумеют построить новую, демократическую Германию!

Глава восьмая. Берлинские тетради

Весна. Уже зазеленели поля, появились первые листочки на деревьях. В солнечные дни довольно тепло.