Когда майору Грязнову доложили, что танковая контратака гитлеровцев отбита с большими для них потерями, комбат, видя, что уже сгущаются сумерки, и испросив разрешения у Агафонова, приказал:
Атаку прекратить, всем возвращаться на исходные!
С наступлением темноты в батальон приехал комбриг, начальник политотдела Полукаров и помпотех бригады майор Кисленко.
Какие потери у противника? — спросил Агафонов у комбата.
Пока точно не подсчитали. Веселов, например, еще днем доложил, что его рота уничтожила три танка, семь противотанковых орудий, четыре дзота и расстреляла около пятидесяти гитлеровцев, Но сам он пока не вернулся, на вызов по рации не отвечает. Немало уничтоженной техники и живой силы врага на счету Гоголева, Куклева, Полищука и других.
Сколько поврежденных машину вас?
Десять. Три тридцатьчетверки семь легких, Из них четыре танка остались на поле боя.
Когда и как думаете их эвакуировать? — комбриг повернулся к Кисленко.
Два трактора ЧТЗ готовы, ждем помпотеха Каток. Как только появится, сразу и едем.
Еще кто с вами?
Я, помпотех Побережец да несколько человек из ремонтников. А Соловейчик занимается ремонтом на поле боя.
Берите еще и Шилова. И чтобы к утру все машины были эвакуированы. Разрешаю взять еще одну тридцатьчетверку, а то с одними тракторами измучаетесь. А мы с начальником политотдела проверим, чем занимаются ремонтники во главе со своим новым командиром. Так, Георгий Степанович?
Василий Сергеевич, у меня дело к секретарю партбюро,— сказал Полукаров.— Если разрешите, я останусь.
— Ну, добро, а мы поехали.
Ремонтная служба располагалась в продолговатой балке, густо поросшей кустарниками, которые очень хорошо укрывали и людей и технику. Там уже стояли несколько неисправных машин. Около них копошились еле различимые в темноте специалисты.
Подполковник оставил машину у входа в одну из палаток, где стоял часовой. Вместе с адъютантом Ефимом Забарой пошли дальше пешком. Не успели сделать и десяти шагов, как навстречу им из темноты выскочил среднего роста офицер — весь в ремнях, справа полевая сумка, слева планшет, на груди бинокль.
Товарищ командир бригады, командир взвода ремонта танков младший воентехник Яков Львович Требник! Взвод занимается ремонтом,— заикаясь, доложил он.
Комбриг улыбнулся; улыбку его вызвали необычная экипировка и не совсем уставной доклад воентехника.
Яков Львович, зачем тебе тут бинокль?
А как же, товарищ подполковник! Иначе не определишь, чьи самолеты бомбят: чужие или свои. Случается, говорят, что и свои... Когда что-нибудь перепутают.
Ну, сейчас-то, положим, темно, все равно не увидишь, — усмехнувшись, заметил комбриг.
Так точно, темно, я сейчас уберу его.
Сколько машин в ремонте?
Четыре. Мы быстренько сделаем.
К утру закончите?
Постараемся, товарищ подполковник, — неопределенно пообещал Требник.
Комбриг и верил и не верил воентехнику. Требник — излишне скромный, застенчивый и сугубо гражданский человек. Тридцатилетний инженер-технолог из Белоруссии. Он хорошо знал холодную и горячую обработку металла, оборудование мастерских, но трудно привыкал двоенной дисциплине, организатором оказался слабоватым.
Но на этот раз он слово сдержал — к утру все четыре танка были отремонтированы и ушли в свои подразделения.
3.
После ужина эвакогруппа во главе с майором Кисленко на двух тракторах и одном танке отправилась только что отгремевшее поле боя. В ночное небо часто взлетали осветительные ракеты. Вдали, там, где Сталинград, расползлось огромное зарево. Город пылал... При свете ракет степь напоминала поверхность Луны с множеством больших и малых кратеров, как ее изображают на картинках. Перепаханное снарядами и бомбами поле, над которым до сих пор еще висели перемешанные с дымом и гарью бурые облака пыли, было усыпано разбитой и сожженной боевой техникой, Попробуй найти свой танк!
Вначале ехали сидя на танке и тракторах. Поскольку дважды чуть не застряли, впереди танка, показывая путь, пошел Валентин Шилов, а впереди одного из тракторов — Петр Побережец.
Через несколько минут остановились, чтобы посоветоваться относительно дальнейшего движения. Не ровен час, в темноте можно угодить в лапы к противнику.
Тихо! — вдруг сказал Шилов. — Впереди кто-то идет.
Вскоре к ним приблизились две темные фигуры. Они двигались медленно и как-то неуклюже.
Сашок, полегче, — послышался стонущий голос. — Все нутро будто вываливается... Остановись, передохнем.
Сейчас, сейчас, потерпи чуток. Совсем уже рядом... Неожиданно, зацепившись за что-то, один из них упал и потянул за собой другого. К ним подбежали танкисты.
Кто такие? — тихо спросил Шилов.
Валька, ты?! — радостно отозвался один из упавших. Он медленно поднялся, приблизился вплотную к Шилову. — Карманов я.
Шилов от неожиданности сдернул с головы танкошлем.
А кто с тобой?
Яшка Бурычев. Яша, а Яша! Наши это. Мы пришли! — Карманов склонился над лежащим, но тот уже был мертв...