На веки вечные

Это были командир взвода лейтенант Николай Андреевич Карманов и начальник связи батальона стар­ший лейтенант Яков Васильевич Бурычев. Лейтенант рассказал, что весь его экипаж погиб, сам он, дождав­шись темноты, с большим трудом вырвался из опасного места, по пути натолкнулся на тяжелораненого Бурычева.

Подъехал Т-70. Из башни вылез Соловейчик, устало произнес:

Наконец-то исправили!

Серьезное что-нибудь? — поинтересовался Кис­ленко.

Барахлили контакты прерывателя.

Ну ладно. А теперь так: на твою машину садится Карманов, на нее же берем умершего Бурычева. А ты тракторами вытащишь две последние семидесятки. По­старайся к утру восстановить их. Понял, Борис Мар­кович?

Ясно, товарищ майор.

Они далеко стоят?

Нет, с полкилометра отсюда. Там, между прочим, еще чья-то «разутая» семидесятка.

Соловейчик с Побережцем и прибежавшим помпотехом второй роты Оганесяном уехали на левый фланг. С большим трудом двумя тракторами им удалось сдви­нуть с места танк и оттащить его в тыл, чтобы вне опас­ности натянуть гусеницы.

Гораздо сложнее оказалось вытащить танк Карманова. Он стоял под самым носом у гитлеровцев. Работой руководил сам Кисленко.

Что будем делать? — обратились все к майору.

Надо узнать, в каком состоянии машина. Посове­туемся с нашими пехотинцами, тогда и решим, — отве­тил Кисленко.

Правильно,— заметил воентехник Каток. — Если не предупредить их, то примут нас за фашистов и пере­щелкают, как воробьев.

А заодно не мешает и договориться, чтобы в слу­чае чего поддержали огоньком,— добавил Шилов.

Неподалеку в наспех вырытых окопах группами по три, четыре человека сидели автоматчики. Двое, припав к оружию, дежурили. Многие, устроившись на дне око­пов, ели из котелков. Некоторые набивали диски пат­ронами, а кое-кто, закрыв глаза, дремали в неудобных позах.

Ужинаем, гвардейцы? — приглушенно спросил Кисленко.

Не угадали. Обедаем,— ответил один из бойцов.— Тут с самого утра была такая баталия— думали все, каюк нам. Да только где там! Слаба кишка у фашистов.

Вы, должно быть, за ним? — хрипло спросил сер­жант в пробитой каске и махнул рукой в сторону чуть видневшегося справа, метрах в семидесяти, нашего танка.

Кисленко кивнул.

За ним. Надо вырвать его во что бы то ни стало. Как же вы отдали машину врагу? — Майор спрыгнул в окоп, опустился на корточки, достал портсигар. Заку­рил, предложил и другим.

— Только поаккуратнее с огоньком. Первый прикуривает — противник может за­метить, второй прикуривает — он прицеливается. Дадите прикурить и третьему, то уже и выстрел грянет. А если без шуток, — строго предупредил он, — то курить только в рукав.

Товарищ танкист, не знаю ваше звание... — высо­ким, почти детским голосом произнес подошедший мо­лоденький лейтенант.

Майор,— подсказал Шилов.

Товарищ майор, мы пытались подобраться к тан­ку. Помещал шквал минометного огня. И из танка стре­ляли, в нем ведь немцы. В общем, еле ноги унесли.

Много их в танке?

Не меньше десятка подбирались. Но мы их уло­жили. А три фашиста успели в башню юркнуть.

Из чего бьют?

— Из башенного пулемета. Вначале высовывались из верхнего люка и пускали в ход: автоматы. Но мы их сразу на прицел взяли. Теперь не вылезают.

- А пушка?

Вот из пушки ни разу не пальнули.

«Неисправна или нет снарядов», — подумал Кисленко.

Товарищ лейтенант, — сказал он, — дайте в по­мощь двух-трех своих храбрецов. Пусть поддержат огнем, нам без вас не обойтись.

Это можно, товарищ майор,— с готовностью от­ветил лейтенант.— Непременно поддержим. Плохо толь­ко, что немцы, засевшие в танке, часто пускают сигналь­ные ракеты. Как загорится, так их артиллерия сразу же открывает огонь.

Обстановка ясна. Мы их из машины обязательно должны выкурить.— Кисленко стал подниматься на бру­ствер, и в это время совсем близко от окопов одновре­менна разорвалось несколько мин. Майор поспешно ска­тился обратно.

Придется переждать, пусть потешатся, — стряхи­вая с себя землю, проговорил майор и подозвал всех к себе.— Вот какое примем решение. Карманов доло­жил, что на машине сбит ленивец и сорвана левая гусе­ница. Значит,— глянул он на Катка и Шилова,—берете спецломик, четыре малых троса и все остальное, что полагается, и скрытно подползаете к танку. Тихо осмат­риваете его, быстро закладываете чем-нибудь — надо по­смотреть, чем — люки башни и механика-водителя. Что­бы не только сигналить ракетами, но и носа не могли высунуть. — Кисленко снова остановил свой взгляд на двух воентехниках. — Ну, как?

Пожалуй, иного сейчас и не придумаешь, — отве­тил Каток.

Мы просигналим вам зеленым светом фонаря. Тогда можете подъезжать на танке,— сказал Шилов.

...Калинин, Каток, Фомичев и Шилов почти вплотную подползли к танку, который, завалившись на левую сто­рону, стоял в большой воронке. Рядом распластались несколько вражеских трупов. Впереди, метрах в десяти, лежали трое в черных танкошлемах. Это были выбро­шенные гитлеровцами из машины погибшие советские танкисты. Валялись траки, пальцы от рассыпанной гу­сеницы.

С чего начнем? — шепотом спросил Каток у Ши­лова.

А я откуда знаю? Все сомнительно, — так же ше­потом ответил тот.

Чего тут сомнительного?