На веки вечные

Степь закачалась. Изрыгая огонь, ожили холмы, овраги, балки. Загорелась степная трава, все вокруг моментально заволокло едким сизым дымом. Сопротив­ление врага с каждой минутой становилось ожесточен­ней. Автоматчики спрыгнули с танков и короткими пе­ребежками, вместе с бойцами 120-й десантной дивизии, побежали за машинами. Однако по мере усиления вра­жеского огня их продвижение постепенно замедлилось, и вскоре они залегли. А танкам без пехоты ох как не­легко!..

— Хитров, стой на месте! Я — к пехотинцам! — крик­нул младший лейтенант Магомед Гаджиев и выскочил из танка. Пробежав несколько десятков метров назад, он увидел политрука роты мотострелкового батальона бригады Галактиона Тимофеева. Гаджиев знал его хо­рошо. При встречах они всегда в шутку приветствовали друг друга своеобразным манером: «Галактион, ну что тебе пишут из дома? Как живут?» — «Живут в моей Чувашии так же хорошо, как и в твоем Дагестане»,— отвечал другу Галактион.

Но теперь им было не до шуток.

Галактион! Да мы же без вас как железные ми­шени. Давай поднимем людей. А то перещелкают всех, как сусликов.

Гаджиев высоко поднял пистолет.

Братцы, наши танки впереди! За мной, впе- ре-е-ед! — И побежал к своему танку.

Ура-а-а! Впере-е-е-ед!— закричал Тимофеев и бросился вслед за другом.

Несколько десятков бойцов, ведя огонь на ходу, по­бежали за ними, тут же обогнали танкиста и своего политрука. Гаджиев пробежал с пехотой метров двести, оглянулся, чтобы узнать, идет ли за ним его машина. Оказалось, стоит далеко сзади. Мгновенно вернулся к танку.

Решили загорать?! — набросился он на механика-водителя.

Шарахнули по левой гусенице мерзавцы! — Хитров зло выругался, швырнул на землю танкошлем и по­тянулся к борту за кувалдой.

Мигом орудовать, а то далеко отстанем»— залезая в башню, поторапливал экипаж командир. — Откуда стукнули?

Хитров с башенным стрелком Турой Нарбитаевым и стрелком-радистом Николаем Гвоздевым уже возились с гусеницей.

Я спрашиваю, откуда стреляли?! — высунул го­лову из башни командир.

Вон бугор, на левом фланге, — показал рукой Хитров.— Около него кусты. Оттуда, вроде, бьет ору­дие.

Подъехал комбат Грязнов. На борту его танка ин­структор политотдела Целищев, командир мотострелко­вого батальона Полянин и несколько автоматчиков. Майор откинул люк башни, и тут же над их танком прошелестел снаряд. В это время раздался выстрел из пушки Гаджиева. Через несколько секунд — еще.

Ах, черт лысый! — послышался веселый голос с кавказским акцентом.

Михаил Роджевич, ты кого ругаешь? — спросил комбат (Магомеда все в батальоне звали на русский лад— Михаилом).

Стукнул проклятого! — показал он в левую сто­рону, где загорелся вражеский танк.

Это он по нас ударил?

В том-то и дело. Я заметил вспышку.

Молодец, Миша. Ты надолго застрял?

Минут через десять закончим, - ответил механик-водитель.

Поторапливайтесь и догоняйте,— комбат захлоп­нул люк, и его машина ушла.

Вскоре в бой вступил и танк Гаджиева. Атака про­должалась, но темп немного снизился.

Усилился огонь противотанковых орудий! — ра­дирует Грязнову командир роты Веселов.

И вслед за этим — другой голос:

К танку Потаха срочно медика!

Кинулись разыскивать военфельдшера Валентину Сергееву. Она в это время около танка Гоголева пере­вязывала раненого.

Валя, срочно в балку «Солдатская», — передал ей командир роты.

Где она, эта балка?

Гоголев показал, в каком направлении идти. Прями­ком — не более пятисот метров, но добраться до нее по изрытой снарядами и бомбами степи было нелегко и небезопасно.

Маленькая фигурка Сергеевой исчезла в высоком степном разнотравье.

В балке недалеко от горевшего танка, лежал тя­желораненый командир роты лейтенант Борис Потах. На оборванном и окровавленном куске гимнастерки как-то странно и непривычно смотрелся орден Красного Знамени. Рядом хлопотали политрук роты Пономарев, помпотех Побережец и оставшиеся в живых члены эки­пажа.

Только подняли на руки лейтенанта, чтобы унести, как тут же поступило от Веселова сообщение: ранены стрелок-радист и автоматчик. А младший лейтенант Куклев доложил:

На нас идут одиннадцать танков, веду с ними бой!

Держись, поможем! — пообещал комбат.

Когда о положении Куклева доложили комбригу Ага­фонову, он приказал:

— Мобилизовать максимум танков батальона для устройства засад.

Сманеврировав, насколько это было возможно, Куклев и Полищук приступили к отражению вражеской контратаки. Они сумели на какое-то время замедлить движение противника. Этого оказалось вполне доста­точно, чтобы остальные танки успели приготовиться к встрече гитлеровцев.

Куклев, отходите, пока целы. Теперь пусть ле­зут, — передал комбат Грязнов.

Полищук все же не успел отойти. Его механик- водитель Корягин в горячке боя дальше, чем сле­довало, продвинулся вперед, и их танк окружили фаши­сты. Тем временем контратакующие машины напоролись на засады и были почти в упор расстреляны наши­ми танкистами. Только четырем из них удалось скрыться.