На последнем рубеже

Я как-то незримо втянулся в жизнь прихода, как-то незаметно для себя стал вычитывать утреннее и вечернее правила Серафима Саровского, как-то незаметно стал держать пост (по мере сил и средств, конечно) — вначале Великий, потом по средам и пятницам, а дальше уже и Рождественский, и Петровский, и Успенский… И всё стало как-то и не в тягость, а наоборот — добровольное воздержание придавало жизни какие-то новые оттенки. В молитвах я стал вдруг обретать спокойствие и умиротворение, а в чтении Писания и жития святых стал получать ответы на многие терзавшие меня до того вопросы; я начал, в конце концов, учиться иначе относиться и к окружающим меня людям, и к жизни в целом. Слава Богу, сейчас за приверженность к православной вере нет гонений, как в 30-е. Наоборот, государство всячески поддерживает церковь, по всей стране открываются Храмы, выпускаются на свободу священники, до рядовых бойцов доходят запечатанные в конвертах крестики…

Хорошо здесь, в Ельце… Храмов много. И люди всё-таки несколько иные, чем у меня в Саратове, чуть более душевные и домашние, что ли.

И я рад, что связал свою судьбу именно с Ельцом. Ведь он, как и я, воин — город-воин, на протяжении столетий защищавший Москву и внутренние области царской ещё России от кочевников. Город, что не раз становился жертвой более сильного врага, взять того же Тамерлана, — но каждый раз воскресал из пепла, словно птица феникс. И, видимо, не случайно именно под Ельцом началось первое наступление в ходе переломного этапа Московской битвы, не случайно именно здесь немцев впервые необратимо повернули вспять. «Под Ельцом били всех, от Тамерлана до Гудериана», — вот как гласит солдатская поговорка!

Конечно, после «Сатурна» или «Багратиона» мало кто вспомнит о рядовом котле, где погибло «всего лишь» две немецких дивизии с неизвестным генеральчиком во главе. Но если подумать, Жуков под Сталинградом устроил то же самое, что наше командование под Ельцом, — связал врага городскими боями, а после прорвал фронт мощными фланговыми ударами, заперев врага в котле…

— Милый, сделай лицо попроще, не будь таким воинственным — людей распугаешь!

Улыбнувшись замечанию жены, я глубоко вдыхаю тёплый, весенний воздух, наполненный ароматами распустившихся цветов и сирени. Мы вместе с супругой и сыном идём к Казанскому храму на утреннюю литургию, ведь сегодня особый праздник — Пасха, Воскресение Христово! И что самое интересное, сегодня же чтится память Святого Великомученика Георгия Победоносца, небесного покровителя воинства русского! Вот как кончается война — Пасхой, Воскресением Христовым, праздником Святого Георгия! Ведь наши уже взяли Берлин — логово врага, ведь нет уже Гитлера!

Но не это ли знак высшей воли Господа? Не это ли доказательство того, что победили мы именно благодаря Ему — открыв свои сердца истинной Любви, искренне молясь о даровании победы, о жизнях любимых?! Я думаю, что именно так и никак иначе.

К церкви одновременно с нами подходит батюшка, отец Николай. Что-то он запаздывает сегодня… впрочем, без него уж точно не начнут.

— Христос Воскресе, отец Николай!

— Христос Воскресе, Владислав! С Победой!

Эпилог

Здравствуй, уважаемый читатель. Ты уже подошёл к эпилогу, оставив позади историю боёв за Елец. Надеюсь, тебе понравилось, и ты дочитал до конца. Если так, я очень тебя прошу: не останавливайся, пройди со мной последние страницы. Это важно.

…Любой писатель имеет возможность разговаривать со своим читателем со страниц книги. Пускай его речь — это мысли или слова героев романа, но и через них он может передать нечто важное. Писатель помогает посмотреть на ситуацию под другим углом, задуматься о вещах, о которых читатель ранее никогда не задумывался. Сказанное писателем может изменить мировоззрение или даже саму жизнь прочитавшего его человека.

А что же я хотел сказать в своей книге? И насколько внимательно ты прочитал её, мой дорогой друг?

…Когда я во второй раз приступил к созданию романа о боях за родной город, я счёл необходимым обратиться к исследователям, архивам и музейным фондам, а не искать информацию в интернете. Я хотел написать не просто боевик о войне, я хотел воспроизвести историю боёв за Елец чуть ли не в хронологической последовательности и со всеми подробностями.