На пороге унии (станем ли мы монофизитами?)

Нельзя также не заметить, что Соглашения 1989-91 гг. своей поспешностью просто наносят вред поискам взаимопонимания между православными и сообществами, не признающими Халкидонский собор. Существенным результатом нынешней попытки экуменического всесмешения уже явилось затруднение дальнейшего диалога с нехалкидонскими сообществами. Мир нехалкидонских общин отнюдь не монолитен. Есть общины, более близкие к православию, и есть более далекие от него. Стремясь к компромиссу с наиболее от нас удаленными, мы на деле отказались от возможности привести просто к православию самые близкие нам общины. Мы вели собеседования с некиим фантомом, существующим исключительно на бумаге, да и то лишь с 1965 г., - с "Ориентальными православными". Не-халкидонитов мы рассматривали как единую организацию поместных церквей, подобную Восточной Церкви. В действительности, однако, объдинительная конференция монофизитов в Аддис-Абебе в 1965 г. вряд ли стерла веками накопившееся их разъединение между собой. Монофизиты остаются разделенными не менее, чем на 3 мира: сирийский (включая Индию и, с некоторыми оговорками, коптов), армянский (почти превратившийся в протестантский в Европе, но сохраняющий монофизитские черты в восточной диаспоре) и, наконец, эфиопский. Эфиопия, в свою очередь, представляет собой целый мир: за всю ее обозримую историю, с Х1У в. по ХХ, она только в начале ХХ в. перестала являть собой картину анафематствующих друг друга сект самой разной ориентации - от крайне монофизитской до настоящей несторианской (хотя тоже под именем монофизитства); некоторые ученые полагают, что и сегодня Эфиопская церковь едина не вполне. Но преобладающее ныне в Эфиопии богословское направление (так называемое "Соединение") обнаруживает чрезвычайно большую близость, если не тождество, с Православием. В его прошлом не менее трех попыток перейти даже формально в православную юрисдикцию (последнюю сделал блаженной памяти Царь Эфиопии Менелик II, при котором "Соединение" и стало господствующим вероисповеданием: он начинал с Русским правительством переговоры о поставлении Митрополита Эфиопии из России). В то же время, нет причин полагать а рriогi, что нынешний антихалкидонизм Эфиопии приобрел существенно новые черты по сравнению с 6 в. (когда Халкидонский собор еще не почитался Вселенским), что не мешало полному церковному общению с ней (тогдашний царь Эфиопии св. Элла-Эсбах почитается и Русской церковью (слав. Елезвуй и Елесваан); к тому же времени относятся общие святые муч. Арефа и с ним пострадавшие в Награне, которые почитаются и у яковитов; в Эфиопском синаксаре есть память св.Иоанна Дамаскина - правда, он почитается не за борьбу с монофизитством, а за защиту святых икон)...

Не зная монофизитских традиций и полагаясь только на постановления нынешних конференций, православные никогда не смогут понять, чего стоят слова их монофизитских собеседников - насколько их суждения репрезентативны. Стоит ли нам повторять неудачный опыт латинян, выдумывая очередные унии (да еще с таким ущербом для себя), которые приживутся только на бумаге.

А в перспективе собственно церковной приходится ставить и вопрос о том, как реагировать православному человеку на все порожденные шамбезийской унией канонические, экклезиологические, догматические, агиологические, антропологические и нравственные смущения? Нам не приходится выдумывать свой ответ. Он уже дан Преданием: 15 правило Двукратного собора благословляет: "Отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некия ереси, осужденныя святыми Соборами или отцами, то есть когда он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в Церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым Епископом, прежде Соборнаго разсмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не Епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство Церкви, но потщились охранити Церковь от расколов и разделений".

Хочется еще вспомнить, чего стоило его исповедание св. Максиму с учениками, и чего оно может стоить в наше время. Речь не о физических мучениях, которые могли бы, скорее, облегчить выбор пути (в перспективе спасения души), а о более запутанном деле - отношении к иерархии. Св. Максиму пришлось дожить до времени, когда не осталось ни одного патриарха-нееретика, и когда его, не имевшего священного сана, годами держали без причастия. На заданный ему вопрос о том, что он будет делать, если православной иерархии не останется, он отвечал: "Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди" 25 . Именно преп. Максимом Исповедником и именно в связи с соблазном монофизитской унии были сказаны слова: "Если и весь мир причастится с еретиками - я один не причащусь". Сегодня наше положение далеко не столь катастрофично, несмотря на недавние постановления Константинопольского, Алесандрийского, Антиохийского и Румынского патриархатов.