На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

Бойцы и весь транспорт помчались к кустам, что росли на окраине леса. Вслед им гремели частые выстрелы из десятка стволов. Оглушительно бухнул вражеский танк. Снаряд пролетел сотню метров и вошёл в зад телеги, что двигалась третьей в колонне. Стальная болванка пробила тонкие доски, оказалась позади облучка и взорвалась.

Возницу накрыло ударной волной и разметало в кровавые клочья. Раскалённые осколки металла разлетелись в разные стороны. Они прошили борта и врезались в содержимое ящиков. Боезапас детонировал от многих ударов. Раздался оглушительный грохот, и облако дыма взвилось к облакам.

Пара кобыл мгновенно погибла. Их мёртвые туши подняло в воздух, перевернуло, словно пушинки и бросило на много метров вперёд. Ломая шеи, ноги и прочие кости, они покатились огромным клубком. Мелькали копыта и головы с гривами, обрывки вожжей и обломки оглобель. Рядом катились колёса телеги.

Бегущего рядом, бойца смело, как ударом кувалды. Фронт уплотнённого воздуха сорвал с него всю одежду вплоть до кирзовых сапог, а голое мёртвое тело швырнул в густую траву. Там он и остался лежать неподвижный, как манекен.

Второму пушкарю повезло. За мгновение до взрыва, он обо что-то споткнулся, рухнул на землю плашмя, и взрывная волна его почти не задела. Слегка оглушённый солдат тотчас поднялся на ноги. Он обогнул большую воронку, возникшую на месте повозки. Помотал на ходу головой и ринулся к близкому лесу.

Испуганные дымом и грохотом, кони летели вперёд, не разбирая дороги. Они вломились в кусты, растущие с краю, и только там бледный возница попробовал их, наконец, удержать.

Пришлось мужику пойти на крайние меры. Красноармеец откинулся резко назад, почти лёг на спину и натянул вожжи так, что удила стали рвать рты лошадям. Иначе сами разбились бы о большие деревья, убили своего седока и сломали телегу.

Оказавшись поблизости, Павел забыл о свистящих в воздухе пулях. Он бросился к обезумевшим животным, вставшим, считай, на дыбы. Парень схватил их под уздцы и повис, как на турнике.

Увидев перед собой человека, лошади слегка успокоились. Хоть они и хрипели от страха, но перестали шарахаться в разные стороны. Они остановились на месте и лишь очень нервно перебирали ногами.

Тут и возница успел спрыгнуть с телеги и подбежать к миномётчику. Он перехватил у Павла уздечки и, бормоча что-то ласковым голосом, повёл дрожащих кобыл в поводу, подальше от опасной опушки.

Лавируя между редких деревьев, телега проехала сто с чем-то метров вперёд и оказалась на узком просёлке. Он вёл к западу так же, как тот старый шлях, с которого они недавно ушли, но редкий лесочек закрывал его с обеих сторон.

Стрельба сзади немедленно стихла. Не свистели пули в ветвях, не раздавалось грохота танковой пушки, выстрелов из карабинов и очередей из пулемёта и «шмайссера».

Слева послышались чьи-то шаги. Павел и коновод скинули с плеч «трёхлинейки», откатились к обочинам и взяли оружие наизготовку.

Из-за куста кто-то негромко сказал:

— Не стреляйте ребята, я свой.

— Кто это свой? — спросил напряжённый солдат.

Никто из бойцов не повышал тихий голос. Ведь, кто его знает, чьи люди находятся рядом? Вдруг фрицы уже перебрались через глубокий овраг и начали прочёсывать лес? Зачем выдавать себя криком фашистам?

— Я из тех артиллеристов, что с утра притащили орудие. Солдат Сидорчук. Мы ехали на последней телеге. Она взорвалась, я увидал знакомый возок, что проломился сквозь заросли, и пошёл вслед за вами.

Павел узнал коновода, с которым вчера целый день тащил тяжеленную пушку. Он опустил «трёхлинейку» и прошипел молодому вознице:

— Это действительно свой, — и так же тихо добавил тому, кто находился в кустах: — Иди сюда Алексей.

Спереди тоже послышался шорох, а затем и приглушенный голос:

— Павел, мы тоже свои. Мы с тобой ехали в этой повозке. Спрыгнули во время обстрела и бросились к лесу.

С двух сторон подошли три человека. Они присели на корточки возле телеги и стали решать, что делать дальше? Пока размышляли над трудным вопросом, из кустов появился ещё один пехотинец. Он сообщил, что впереди их ждёт лейтенант вместе с орудием.

Все облегчённо вздохнули. Хорошо, что не растерялись в дороге. Возница сел на свой облучок. Остальные взяли винтовки наперевес. Встали по бокам от него и устремились вперёд по лесному просёлку. Они прошли метров двести и натолкнулись на двух уставших коней, впряжённых цугом в артиллерийский возок.

Сзади виднелась длинноствольная пушка. Чуть дальше стоял конь разведчика. Он нервно топтался на месте и всхрапывал время от времени. Рядом построились в цепь семь пехотинцев. У двоих виднелись повязки на голове, у третьего на левом плече. Несмотря на ранения, все держали винтовки наизготовку и были готовы стрелять, при появлении фрицев.

Лейтенант сидел на лафете орудия. Офицер рассматривал какую-то схему и пожидал отставших обозников. Встретив солдат, он спросил:

— Где вторая телега с людьми?

— Разбита снарядом танковой пушки, — ответил Алексей Сидорчук, что ехал на последней повозке. — Боеприпасы взорвались. Возница и Зотов Сергей погибли на месте. Лошади тоже.