На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

Наконец, все собрались. Прибывший всадник ловко спрыгнул на землю, набросил поводья на ветку ближайшей березы и вместе с командиром стрелков шагнул к офицеру. Они по-уставному козырнули и доложили о том, что прибыли в сводный отряд.

— Олег Комаров, — сказал командир отделения.

— Степан Бондарчук, — сообщил рядовой.

Лейтенант выслушал оба доклада и сказал всем бойцам:

— Вольно! — После чего, он добавил: — Конный разведчик пойдёт впереди и покажет нам путь. Стрелки охранения двинутся следом. За ними отправятся артиллеристы. Прибудем на место, будем решать, что там и как. Всем всё понятно? — Офицер дождался ответа своих подчинённых и приказал: — Пехоте построиться в колонну по двое и приготовиться к выходу.

Верховой проводник козырнул. Он ловко прыгнул в седло и повернул коня к юго-западу.

Сержант дал пехотинцам команду: «Налево! Шагом марш!» — и направился вслед за разведчиком.

Лейтенант устроился на узком сидении рядом с солдатом, управлявшим артиллерийским возком. Пушкари прыгнули на простые телеги, везущие длинные ящики со снарядами. Скромный обоз тут же тронулся в путь.

Павел и ещё два бойца ехали вместе с бронебойными «чушками». Здесь же лежал подготовленный к бою «Максим» и патронные ленты к нему. Они находились в маленьких металлических ящиках с ручками, очень удобными для переноски одним человеком.

Сзади катила повозка с осколочными боеприпасами типа шрапнель и мешками с какой-то едой для двадцати человек. На них уместились два оставшихся члена расчёта.

Крепкие кони тянули орудие, не так чтобы ходко, но намного быстрее, чем шесть человек накануне. Сводный отряд отошёл от опушки, где стояли полковые орудия, миновал узкую рощу, затем большую поляну и вновь углубился в зелёный массив. Он попетлял по просёлку около часа и выбрался на окраину редкого леса. Потом пересёк луговину и уткнулся в глубокий овраг.

Дорога резко свернула на запад. Она приблизилась к кромке обрыва и потянулась вдоль огромной промоины. Отряд миновал несколько небольших перелесков, и опять оказался на огромном лугу.

Слева тянулась широкая балка с крутыми откосами. К ним примыкали частые рощицы. Поэтому, видимость была не очень хорошей. Самое многое, полтора-два километра. Дул лёгкий ветер. Подсохшие к осени листья громко шумели и надёжно скрывали все прочие звуки.

Красноармейцы постоянно вертели головами туда и сюда и напряжённо смотрели в разные стороны. Как говорил товарищ майор, фашисты могли переплыть через Дон и уже находиться в нашем тылу. Встретиться с мотопехотой врага никто не хотел. Ведь вряд ли два отделения бойцов сумеют отбиться от фрицев, сидящих на бронетранспортёрах и танках.

Так и прошло какое-то время. Вокруг было тихо и пусто. Напряжение, охватившее Павла в начале пути, стало понемногу спадать. Он начал дремать, а затем, до ушей миномётчика, долетел рокот моторов. Парень мгновенно очнулся от сна и посмотрел, сначала на небо. Он не увидел там проклятых «лаптёжников» и слегка успокоился.

— «Значит, бомбардировки пока что не будет» — сказал себе Павел и перевёл настороженный взгляд немного вперёд, по ходу движения.

На другом берегу большого оврага послышался громкий отчётливый треск. Несколько толстых деревьев упало, словно их снесло ураганом. Плотные ветви быстро раздвинулись, и из зарослей выехал танк с чёрным крестом на броне.

Увидев машину фашистов, всадник резко свернул к перелеску, стоящему справа. Разведчик стегнул коня плёткой. Животное рванулось вперёд, стараясь, как можно скорее, укрыться в кустах.

Послышалась пулёметная очередь. Строчка пуль ударила по узкой дороге. У ног пехотинцев поднялись фонтанчики пыли. Коротенький строй сразу рассыпался. Бойцы низко пригнулись и ринулись вслед за проводником.

Возле танка тотчас появилось с десяток фашистов. Послышалась трескотня карабинов и автомата. Кто-то из бегущих упал, кто-то начал петлять, словно заяц, но Павел уже не смотрел, что там случилось.

Он схватил свой мешок и винтовку. Спрыгнул на землю и, укрываясь от пуль, присел за телегой. Рядом с ним оказались два других пушкаря. Сбоку донёсся крик лейтенанта: «Укрыть повозки в лесу!»

Услышав пальбу, возница рванул вожжи к себе и натянул их, словно струну. Удила врезались в губы испуганных донельзя лошадей. Резкая боль заставила их остановиться и, повинуясь рукам человека, рвануться к ближайшим деревьям. Солдат поднял кнут, ударил по крупам и заорал во весь голос: «Но!»

Животные резко подали вправо. Телега угрожающе накренилась на левую сторону. Солдаты навалились на борт, не давая ей кувыркнуться. То же самое случилось с последней повозкой.

Павел не видел, каким образом устояло орудие на высоких колёсах. Скорее всего, четвёрка не могла развернуться так круто, как остальные обозники. Кони пошли по пологой дуге. Это не позволило опрокинуться пушке.