На краю пропасти

— Сын! Сыно-о-ок! — Боже! Как она омерзительна в своей слабости перед лучевой болезнью! Митяй скривил губы в отвращении, вспоминая собственную непохожесть. Ненавидя себя за это. И тем более — ненавидя за это мать и Ярослава. Потому что всё-таки был похож на него. Хоть сыну Воеводы и ампутировали лишние пальчики, но детское сознание такого не может забыть. И простить. И поэтому ненависть разливается в нём с новой силой. И к себе, и к матери, и к Яру. Чёртов выродок! Нет! Не покажет он себя слабым! Ведь мальчик знает, что такое смерть и что она делает с людьми. Кого-то — слабым, кого-то — сентиментальным, а его, понявшего эту тайну, — сильным! Поэтому он проглотил слёзы и сдержал порывы как любви, так и ненависти, загнал их поглубже — не дело юному наследнику так опускаться в глазах окружающих…

— Сын! Сыно-о-ок! — вновь этот голос из далёкого прошлого проскальзывает лёгким шелестом меж деревьев. Зовёт за собой, напоминает дни великой слабости, о которой Митяй жалел много раз.

— Мама? Мама! — закричал он и пошёл по заснеженной поляне, огибая двухэтажное здание. — Это ты? Мама!

Опять слабость? Наверное. Митяй давно уже потерялся в этом мире, сознание то исчезает, то возвращается вновь и кидает его из одного места в другое. И юноша уже не постигает, что происходит. Почти забыл, как это — понимать. Лишь лёгкий голос вернул его последний раз из небытия и повёл за собой, будто то преступление перед умирающей матерью ещё можно предотвратить.

— Мама! Ты где⁈ — среди деревьев замаячила белёсая фигура, столь лёгкая, что повисла над землёй. Белый саван окутывал, не давая увидеть, кто скрывается за тканью, а пушистый снег будто огибал фигуру не задевая. — Мама! Прости меня… — Митяй почти подошёл к мороку, практически коснулся его, но тут рывками изнутри начало пробиваться животное, заталкивая юношу обратно — в темень, пустоту и одиночество, в жуткую, пугающую пропасть страшной «жизни» в скорлупе, без возможности выбраться и избавиться от чужого сознания. Монстр подминал под себя Митяя, и непонятно, кто из них был первым, самым настоящим монстром…

А тварь чувствовала морок, глаза видели совсем другое: огромный гриб навис над животным, протягивая к нему свои усики-сенситивы и заставляя видеть картинки из прошлого, а под землёй на много метров окрест разветвилась грибница. Чудовище чувствовало и видело себе подобного, но другого и опасного. А вокруг расстелились ковром останки жертв. И быть бы жертвой и Митяю-мутанту, не подави он вовремя сентиментальное второе «я».

Надо бы его держать в узде. Монстр склонил голову набок, осматривая владения гриба-паразита, уважительно зарычал и развернулся — теперь нужно победить реального врага, который ушёл далеко вперёд. А Митяя оставить глубоко внутри, незачем ему появляться вновь.

Глава 9 Точки над «i»

Голова раскалывалась, казалось, что она раздувалась до невероятных размеров и сжималась вместе с пульсирующей болью. Что случилось? Но воспоминания оказались слишком размыты и мелькали в голове, как тени, быстрые и чересчур пугливые, чтобы остановиться и показаться хозяйке. Что-то страшное пряталось в этих кусочках памяти, что-то бесчеловечное и очень жестокое, и Ольга в ужасе отшатывалась от воспоминаний, старалась быстрее пропустить мимо, обежать и вновь забыть то, что и так помнила слабо.

В надежде, что это поможет, девушка распахнула глаза и увидела обеспокоенное лицо Яра, нависшее над ней. Трудно оказалось сфокусировать взгляд — лицо какое-то время расплывалось и двоилось. Ольга несколько раз порывалась подняться, но юноша не давал, укладывая голову девушки обратно на коленки.

— Тихо, успокойся, — повторял терпеливо раз за разом Ярослав, пока Ольга не согласилась и не успокоилась. — Всё позади. Полежи ещё. Успеешь встать!