На грани фола

– Это правда, Стефани. Знаю я много, – кивает Ильяс, слегка поджимая широкие губы. – Даже знаю, что ты часто совершаешь опрометчивые поступки, находясь в образе так называемой «Николь» под носом у своего бывшего и весьма влиятельного мужа. Ты не боишься, что он может «случайно» об этом узнать?

Я опешила от слов Ильяса, пытаясь правильно трактовать его намек… неужели он и о моих отношениях с Кайлом знает?

– Это шантаж? – в лоб спрашиваю я, отпивая вино из бокала.

– Нет, дорогая Стефани. Я здесь не для того, чтобы угрожать тебе, и тем более шантажировать, – Ильяс сжимает мою ладонь, как только я ставлю бокал на место. Его большой палец скользит по коже, взгляд светлых глаз устремлен на меня. Одергиваю руку, на что Ильяс отвечает кивком, неодобрительно прищурив веки. – Я здесь для того, чтобы помочь тебе воссоединиться с дочерью.

Кажется, у этого мужчины во внутреннем кармане пиджака спрятана книга, в которой написана история моей жизни. Черт возьми, ну куда мне третий на мою голову? С двумя бы разобраться.

– Звучит многообещающе. Словно ты джин из сказки, и прилетел сюда из волшебной страны, чтобы исполнить мое самое заветное желание, – нервничая, я ерзаю на кресле, ощущая себя некомфортно перед его взором. Незащищенной, голой, уязвимой. – Допустим, я поверю в то, что ты можешь мне помочь, – сердце мое замирает на целую вечность, когда задаю Ильясу главный вопрос: – Но что ты попросишь взамен?

– Тебя, – его ответ вполне ожидаем, и все же рождает новую волну нервного холодка по спине. Нет, нет, нет. Ну как они находят меня, такие мужчины? Я больше не жертва! Я полноценная личность, несломленная. Психолог не раз говорила мне, что манипуляторы, такие, как Астон видят своих будущих «куколок» в толпе, вычисляют по взгляду. Неужели на мне до сих пор этот установлен этот маячок, привлекающих подобных «акул» в мою жизнь?!

– Это один из вариантов, – продолжает Ильяс довольно непринужденным тоном. Очевидно, подобный разговор он не раз вел с другими девушками. – Я не собираюсь держать тебя в «золотой клетке». В Дубай – тем более. Я представляю, какие у тебя стереотипы о таких отношениях и чего ты боишься. Но меня интересует лишь… пополнение «коллекции» понимаешь, Стефания? У меня много женщин, и все они – в чем-то выдающиеся девушки: певицы, актрисы, художницы, модели… все они красивы и знамениты. Как ты, Стефани. Ни одну из них я не держу возле себя долго, как правило, не более двух недель. С каждой заключаю обсуждаемый контракт, многим помогаю подняться по карьерной лестнице чуть выше. Думаю, ты взрослая девочка и все понимаешь. В постели я требователен, но боли, как уже говорил, не причиняю, если девушка против. Все обсуждается до подписания договора. И знаешь… моя коллекция уже переполнена красавицами, но Уилл Астон с одной из своих компаний заходит на мою территорию. И как ты понимаешь, я хочу зайти… на его территорию, – Ильяс все это время смотрит мне прямо в глаза, не испытывая ни малейшего чувства неловкости. Мужчина источает железную уверенность в себе. – Проще говоря: мне бы хотелось завладеть той, что ему дороже всего. А я уверен, что это ты – ты его изъян и недостаток, слабое место.

– Меня это не интересует, – резко отрезаю я, все еще не понимая, какого черта продолжаю здесь находиться. Я ненавижу их мир, где все сводится к деньгам, торгам за «тело» и шантажу.

– Я ожидал такого ответа. Это не сюрприз для меня. Ты обворожительна, Стефания. Поверь, я бы не стал делать тебе больно. Я видел документы и фотографии из клиники, – Ильяс будто плюет в зажившие раны на моем сердце, распарывает их ножом, заставляя вспомнить то, как собирала себя по кусочкам, находясь в Швейцарии.

– Не интересуют меня подробности того, что ты еще обо мне знаешь. Мне пора идти, – сохраняя стальное самообладание, четко произношу я, намереваясь встать из-за стола.

– Ты была бы с дочерью уже через две недели, если бы согласилась, – прекрасно зная о моей «ахиллесовой пяте», заманивает в свой капкан Ильяс.

– Говорят, воспитывать детей нужно своим примером. Я хочу быть идеальной матерью, а не коллекционной шлюхой. Если вы понимаете, о чем я. Я найду способ жить с дочерью, при этом, не утратив своего достоинства, – вскидываю подбородок, расправляя плечи.

– Хорошо, я тебя понял, – мягко смеется Ильяс, показывая мне раскрытые ладони. Сдается? Или, быть может, специально озвучил мне сначала ужасный вариант нашего «сотрудничества», чтобы «на блюдечке» преподнести мне второй, на который мне будет легче согласиться?