На Гемме

– Рад это слышать, – я присел на кровать и принялся закатывать рукав. – И последнее, док. Думаю, тебе небезынтересно знать, чего я жду от уточненного анализа. Будь я специалистом, я, наверное, ответил бы тебе. Но я понятия не имею, что это может быть – вирус, химический препарат или что-то другое. Словом, ты уже понял о чем идет речь.

– Жак! – глаза доктора расширились. – Но ты же сам видел их! Сам!

– Сам-сусам, – я криво усмехнулся и протянул ему руку. – Если мы будем бездействовать, ты тоже увидишь их. Голеньких, страшненьких – каких угодно. Честно говоря, удивляюсь, почему они не появились на «Цезаре» до сих пор.

– То, что ты говоришь, чудовищно!

– Еще бы! Разве я спорю? А потому коли, док. Надеюсь, не все сильнодействующие препараты были истрачены на Командора?

– Да… Я, конечно, что-нибудь найду, но…

– Прекрасно! – я в нетерпении дернул рукой. – И чтобы через пять минут я мог плясать вприсядку. Я не шучу, док!..

* * *

В голове немного шумело, но в целом после медвежьей дозы допинга чувствовал я себе вполне сносно. На корабле царило предгрозовое затишье. У руля снова стоял Командор, и снова военные горели желанием разрешить все свои затруднения единым массированным ударом. Пока док работал надо мной, заглянувший в палату навигатор трагическим шепотом сообщил, что на корабль вернулся Линдокс. По слухам, его тотчас арестовали. И еще – что-то затевается наверху, но что именно – этого никто не знает.

Новость только ускорила мое «выздоровление». Я понимал, что теперь военных сдерживает только группа Билиуса. Я молил судьбу, чтобы обычное упрямство помощника не изменило ему и на этот раз. Мы нуждались в отсрочке. Это был наш последний шанс.

Вырвавшись из больничных апартаментов, я начал действовать. Навестив кое-кого из пилотов и выяснив, что никто и впрямь ничего не знает, я двинулся прямиком в радиорубку. Когда не ждут, действовать лучше нахрапом. А потому, кивнув на ходу растерявшемуся охраннику, я беззастенчиво распахнул заветную дверь.

– Макс! Дружище!..

Слава богу, это был он! Бегло оглядев помещение, я сделал ему знак, чтобы он помалкивал и, приблизившись, сунул в руки заранее заготовленный текст радиограммы. Не произнося более ни звука, торопливо отошел в сторону и сделал это вовремя, потому что дверь распахнулась, и в комнату влетел знакомый офицер с лягушачьим лицом. Его сопровождала пара крепких ребят с парализаторами. Первое, что они сделали, это устремили взгляды в мою сторону. Затем словно по команде уставились на Макса, который в свою очередь таращился на всех нас, изображая радостное удивление.

– Господи, сколько гостей! И чего ради?

Радиограмму, предназначенную для космоцентра он успел спрятать.

– Мы пришли не в гости, – отрезал «лягушонок». – Капитан!..

– Аушки? – я издевательски ухмыльнулся. – Вижу, вы возмущены моим вторжением на собственную радиостанцию?

– Есть временное положение, регламентирующее…

– Возражаю! Есть бардак, который ничего не может регламентировать! Вы обязаны были поставить не одного, а двух часовых – внутри и снаружи. Повторяю – двух! – для наглядности я показал лягушонку два пальца. – Я вижу, вы не важно справляетесь со своими обязанностями. Не можете или не хотите? Вот в чем вопрос! Или я ошибаюсь? Не слышу?

– Но, капитан, было указание…

– Мне нет дела до ваших указаний! – загрохотал я. – Сожалею, но на этот раз мне все-таки придется связаться с Командором напрямую. Зарубите себе на носу, милейший: мы имеем дело не с людьми! Обычных в нашем понимании препятствий для них не существует! Вы верно сообразили: сюда навряд ли полезут через иллюминатор. В конце концов это не форточка. Но карликам и не нужны форточки. Ваш остолоп у двери и глазом не моргнет, когда Максу отвернут голову, а его голова, уверяю вас, кое-чего стоит.

По растерянному виду офицера было ясно, что он вконец запутался. Я ошарашил его. Уж лучше бы его наградили оплеухой. Тогда бы он знал по крайней мере – как действовать и кого арестовывать. Я же внес в его отлаженный и безукоризненно выстроенный алгоритм неожиданный сбой. Глядя на его мученическую мимику, я решил, что еще чуть-чуть и «лягушонка» придется отправлять к доктору следом за Ковалевым. Возможно, следовало чуть сбавить обороты.

– Вы должны понять меня, я тоже ответственен за порядок на корабле. В некотором смысле мы делим с генералом тяжелую ношу ответсвенности. Ваше здоровье и ваши жизни – на нашей совести, и я не имею права попустительствовать… – Смешавшись, я встал так, чтобы Макс не видел моего лица. Достаточно было и того, что он слышал всю эту ахинею. – Словом, мы не позволим проникнуть в наши ряды верхоглядству и паникерству. Фронт есть фронт, и дисциплина превыше всего. Дисциплина и бдительность! – я испугался, что Макс может засмеяться, и умолк. «Лягушонок» же напротив – медленно оживал.

– Разумеется, капитан, мы примем к сведению. Двое часовых – это, наверное, разумно…

– Это наверняка разумно! – я обернулся к радисту. – Да и Макс не будет возражать. Слышишь, Макс? Тебе ведь не помешают посторонние?

– Нет, капитан. Тысячу раз нет!