На Бородинском поле

С высоты колокольни бородинского храма можно было видеть, как от большой группы следовавших рядом с колоннами офицеров (их легко было узнать по нарядным плюмажам на шляпах) отделилась небольшая группа всадников. Один из них, в сером плаще и небольшой треуголке на голове, поднёс к лицу подзорную (тогда говорили – «зрительную») трубу и стал внимательно, метр за метром осматривать позиции, занимаемые нашими войсками. Это был сам император Наполеон. Оглядев все укрепления, которые успели построить к этому времени русские, Наполеон сразу решил, что нужно быстро захватить передовой редут4, возведённый на вершине небольшого холма у деревни Шевардино. Это укрепление, по замыслу Кутузова, должно было защищать войска нашего левого фланга. Наполеон отдал короткий приказ, – и в стане врага запели флейты, загремели барабаны, раздались радостные возгласы: 35000 солдат, которым французский император велел захватить передовые позиции русских, радостно готовились к бою. Начиналось сражение, которого все они так долго ждали!

Один из участников наполеоновского похода, видевший эту первую атаку на Бородинском поле, всю жизнь потом вспоминал развернувшуюся перед ним картину: «Ясное небо, лучи заходящего солнца, отражавшиеся на саблях и ружьях, увеличивали красоту его (зрелища. – Авт.). Остальная армия следила со своих позиций за двигавшимися войсками, гордившимися тем, что им на долю выпала честь открыть сражение; она провожала их криками одобрения… И все справедливо полагали, что неприятель отступит перед такими войсками; должно быть, и император был убеждён в этом, если попытался в такой поздний час идти на приступ против сильной позиции, которой неприятель, видимо, дорожил…» (полковник Ш. Гриуа). Как писал один из русских участников сражения, Наполеон как будто желал «присвоить себе девиз Юлия Цезаря»5. Однако, выполнить задуманное Наполеоном оказалось не так просто.

Небольшой Шевардинский редут защищали 12 артиллерийских орудия, поставленные внутри укрепления и рядом с ним, на склонах холма, несколько полков пехоты и кавалерии и ещё 34 орудия, расставленные на соседних возвышенностях. Всего отряд защитников редута насчитывал около 12000 человек под общим командованием генерал-лейтенанта6 князя Андрея Ивановича Горчакова.

Приблизившись к Шевардино, французы заняли несколько ближних высот, расставили на них артиллерию и начали обстрел нашего укрепления. Когда канонада стихла, французская пехота бросилась в атаку. Они почти летели вверх по склону холма. Но неожиданно с редута раздался залп орудий, за ним другой, потом третий… Передовые ряды французских колонн легли на месте. Тех, кого не остановила русская картечь7, кто всё же добрался до земляной насыпи редута, встретили русские штыки. Внутри укрепления и рядом с ним оборону стойко держали солдаты из дивизии генерал-майора8 Дмитрия Петровича Неверовского. Но атакующих было слишком много, и защитникам редута пришлось отступить. Но почти тут же спускавшихся к подножию холма русских солдат остановил генерал-майор Карл Фёдорович Левенштерн. Генерал, который не командовал здесь войсками, а прибыл осмотреть устройство артиллерии, вовремя сумел оценить обстановку, быстро собрал людей и сам повёл их в контратаку.

В это же время на помощь нашей пехоте подоспели несколько гренадерских9 полков. Завязался жестокий штыковой бой. «Это не сражение, но сущее побоище тут происходило, – вспоминал поручик Д.В. Душенкевич10, – гладкое до сего поле приняло вид нивы, вспаханной от перекрёстного рикошетного огня; ядра11, гранады12 и картечи роями слетали в колонны наши или пороли землю перед нами, вздымая оную, засыпая фронт».

О, нет! Не смолкнут никогда

Слова о верности и чести!

Господне имя на устах –

Надежда гибнет с нами вместе!

(Л.М.)

Вместе с солдатами шли в атаку полковые священники в облачениях, с крестами в руках. Они «шли истинно в страх врагам – геройски, у каждого в глазах сверкала слеза чистой веры, а на лице готовность сразить и умереть». Многие из них не вернулись из этой атаки, другие были ранены. Никто из них не думал о спасении жизни, но каждый стремился отомстить неприятелю за долгое отступление, за каждый отданный ему русский город, село, деревню. Документы сохранили для нас имена и описания подвигов многих из этих людей. Успешно командуя стрелками, отличились и были ранены в бою за Шевардинский редут штабс-капитан Астраханского гренадерского полка Котляревский и поручик Ельчанинов. Рядовой Эльгис Арденсон принял на себя командование вместо раненого офицера и сумел поднять товарищей в атаку, но и сам был ранен. Штаб-лекарь Астраханского полка Нюбек под убийственным огнём неприятеля «беспрестанно подавал помощь раненым» однополчанам и многих офицеров и нижних чинов сумел спасти от неминуемой смерти. Полковой барабанщик Аввакум Чуковой всё время сражения оставался при полку, бил в барабан тревогу, предупреждая о начале новой атаки противника, и «когда брали неприятельские батареи, то он из барабанщиков первый на оных являлся и барабанным боем делал немалое поощрение людям».