Мысы Ледовитого напоминают

Предложение 8. Следует обязать сибирского губернатора послать выяснить, «далеко ли за Святым Носом[324] вашего величества берег и по которую реку и от той последней реки, какие люди живут там и к кому они подлежат, к Китаем-ли, или сами собою правятся, или в вашем подданстве».

Предложение 9. «Хотя в том искании какая и трудность сыщется, без чего никакое дело непроисходит. Агличане и галанцы ищут новых земель для своих прибытков и повсеместно того пробуют».

В следующей главе, 26-й, предлагается искать торговые пути в верховьях сибирских рек от Иртыша до Амура, для чего послать и туда экспедиции. В этом можно видеть десятое предложение Салтыкова. Оно, как увидим, привлекло Петра тоже.

Экспедиционная тема отнюдь не была у Салтыкова главной — его больше волновали вопросы развития флота, хозяйства, права, нравов и просвещения (включая женское). Главной его целью была (писал Павлов-Сильванский, издатель) «общая европеизация России», а главной чертой предложений — «крайняя подражательность», которая «доводит его до забвения условий русской жизни». Вышло так, что только приведенным выше предложениям суждено было пережить автора и повлиять на дальнейшие события. Как историк-источниковед А. И. Андреев установил, «все пункты этой программы вошли позднее в инструкции… описателям северного побережья в годы Второй камчатской экспедиции»[325].

Вопреки утверждению издателя «Изъявлений», идеи Салтыкова сразу же стали живо обсуждаться в кругу Петра. Английский капитан Джон Перри, покинувший Россию в 1715 г., успел заметить и описать его реакцию:

«Я сам не раз слышал, как Царь выражал свое намерение послать людей с целью снять верную карту страны, как только наступит мир и он будет иметь досуг заняться этим исследованием, чтоб определить, есть ли возможность кораблям проходить мимо Новой Земли (Nova Zembla) в Татарское море (Tartarian Sea) на восток от реки Оби, где можно было бы строить корабли для отправления к берегам Китая, Японии и проч. Если бы оказалось, что означенное море в некотором расстоянии на восток от Новой Земли действительно удобно для плавания судов, как то можно было предполагать, то в таком случае открылся бы путь для перевозки груза и товаров, частью сухим путем, частью водою, к тому порту, где Царь решит устроить заведение для постройки кораблей. Перевозка товаров зимою на санях, т. е., самым легким способом из всех перевозов сухим путем, не потребовала бы больших расходов и производилась бы до другой какой-либо реки, или порта, на запад от реки Оби, между Архангельском и Новой Землей… Европейские корабли совершали бы незатруднительные плавания и получали бы товары из Китая и Японии, не имея надобности переезжать через равноденственник[326]. Для Царя, во всяком случае, этот путь был бы несравненно удобнее того, посредством которого производится ныне торговля между Москвой и Пекином, т. е., на всем протяжении сухим путем, что требует большое количество людей и лошадей, и представляет столько же замедлений, сколько и расходов»[327].

Уже здесь мы видим понимание главной трудности торговли с Китаем через Сибирь — огромная длительность и дороговизна перевозки «сухим путем». И хотя на самом деле почти весь путь грузы проходили по рекам, Перри был прав в том смысле, что даже небольшие (несколько верст) перевозки между реками требовали огромных усилий на перевалку грузов и гужевой транспорт. Но еще важнее следующее замечание Перри, разъясняющее огромные трудности будущего предприятия: