Мыши

– …А Нелька, которая выходит замуж… Дурак мужик, жалко его, такой хороший!.. Так вот, Нелька платье заказала от кутюр, но швырнула его им в лицо: ерунду сшили. Пойдет, завернувшись в кусок белого шелка. Я ей говорю: ты меня усмеяла!.. Ты меня слышишь? О чем ты думаешь?

"О чем ты думаешь?" Легко сказать! Ей не объяснишь, что порой, когда лежишь – уже после всего – то думаешь: а теперь, подруга, хорошо бы ты вдруг улетела на Луну! Ей не объяснишь, что сейчас как раз он о Луне не думает и наслаждается этим фактом.

Наверху, за потолком, завизжала дрель.

– Может, арестуешь его?-спросила Лиза.

– Кого?-удивился Комов.

– Соседа сверху.

– За что?

– Целыми днями сверлит и сверлит. Явный маньяк!

– Ничем помочь не могу. Обратись к участковому.

– Ну вот, опять одни разочарования,-притворно вздохнула она; ее волосы вились по постели, словно длинные темные стружки.-Живешь – только злишься.

– Что же ты меня не прогонишь? Ты же знаешь, с кем связалась. Между прочим, за мной очередь всегда кончается. Даже в аптеке. А в метро напротив меня всегда останавливается дыра между вагонами.

– А ты как думаешь: почему ты здесь?

– Не знаю. А ты сама-то знаешь?

– То ли все вокруг врут, то ли я чего-то не понимаю.

– Врут, успокойся.

– Молчи, дурак. Ты не понимаешь, как то и другое плохо…

Комов послушно замолчал.

– Лиза…-сказал он после некоторой паузы.

– Только не предлагай мне руку и сердце.

– Почему?

– Хочешь, чтобы обо мне потом говорили: она отдала ему всё, а он теперь ничего не хочет возвращать?

"Кроме детей, разумеется",-подумал Алексей.

– Кроме детей,-добавила она, криво усмехнувшись.

– Да нет, я не о том,-сказал Комов, глядя на лиловые ногти на Лизиных ногах.-Я думаю: надо же, как я угадал. Когда я тебя в первый раз увидел, то так и подумал: бьюсь об заклад, что ногти на ногах у нее лиловые.

– Какой ты умный! Шерлок Холмс рядом не лежал! Думаешь, если ногти на руках лиловые, то на ногах могут вдруг оказаться зеленые?

Комов устыдился слабому знанию законов дизайна женского тела.

– Знаешь,-сказал он, взяв ее тонкую мягкую руку в свои ладони и разглядывая чуть-чуть трепещущие пальцы.-Если бы я был писателем, я бы написал красивую книгу, которая называлась бы: "Женщина как произведение искусства".

Лиза хмыкнула.

– Я вижу, ты плохо знаком с женщинами.

– Плохо,-согласился Комов. Например, только недавно начал догадываться, что девчонки, с которыми я еще чуть ли не в школе встречался, были не прочь переспать со мной.

– И ты об этом не жалеешь?

– Нет.

– Почему?

– Мне кажется, так, как у нас с ними получилось, было гораздо интересней.

– М-м…

– Ты так не считаешь?

– Я думаю, что ты был глупый и много упустил в жизни.

– Мы просто по-разному смотрим на вещи.

– Всё-таки я не понимаю, зачем ты из себя строил Белоснежку.

– Видишь ли, мне трудно объяснить… Может быть потому, что я ничего толком не умел.

– Ну и сказал бы: научи меня. Любая с удовольствием бы научила. Или учились бы вместе.

– Видишь ли, было такое ощущение, что это будет… м-м… неприличным, что ли…

– Неприличным?

– Да, мне кажется, что есть такое понятие… или когда-то было.

– А стрелять людей пачками было прилично?

– Это было совсем давно.

– Какая разница! А разводить всё это свинство, которое позже и сейчас – прилично?

– Видишь ли, мне кажется, ты смешиваешь…

– Видишь ли, видишь ли! Надоело твое "видишь ли"! И так всё понятно: ты просто трусил. Боялся, что из кровати потащат в ЗАГС.

– Ну, это с твоей женской колокольни!

– Ладно,-остыла она.-Пойду засуну что-нибудь в плиту.

Комов тоже был не против, чтобы в плиту что-нибудь засунули. Хотя и понимал, что ничего особенного там не окажется. Скорее всего какой-нибудь мороженно-размороженный лосось. Пора привыкнуть, что современные женщины не читают книг типа "Секреты сковородки".

Лиза спрыгнула на пол и, завернувшись в халат, отправилась на кухню. Там сразу раздался характерный свист включившегося телевизора, и чужой женский голос закричал с нечеловеческой мольбой:

– Ответь, Эрнанда, ты убила Дэна Дугласа? Ответь, пожалуйста!..

Комов вздохнул, обозревая мир, в котором он оказался. При взгляде на Лизино жилище утешало одно: если произойдет самое страшное, то по крайней мере не придется свои вещи раскладывать в унизительном порядке.

Почетное место в комнате занимал компьютер в окружении милых безделушек: маленького будильничка из золотой пластмассы, набитой песком разноцветной лягушечки…

– Я поставила пиццу,-сказала Лиза, снова появляясь в комнате.-Извини, из гастронома. Но иногда среди них неплохие попадаются… Да не волнуйся, ты еще возьмешь свое. У женщин романтический период начинается как раз тогда, когда у мужчин он кончается. Так что еще почувствуешь себя королем.

– Я не волнуюсь… Слушай, помнишь: ты спрашивала, не доставалось ли мне громких дел? Кажется, моя судьба снова проснулась. Давай поищем кое-что по компьютеру.

– Давай. Если пицца сгореть не успеет.

– Набери: Цаплин Арнольд Андреевич.

– Это кто?

– Человек, который будет править миром.

Всемирной комптьютерной сети потребовалась всего пара минут, чтобы убедиться: этого имени она не знает.

– Такого нет.