Мыши

– Лучше бы сказали, когда кооператив сахар и крупу будет давать,- поделились между собой энтеэровцы.

Потом слово взяли те, кому специально деньги платят, чтобы комар носа не подточил.

– Учитывая, что действующие под разными правозащитными и экологическими крышами работники спецслужб прикрываются благородными целями… Изделие, которое мы осваиваем, вызывает повышенный интерес зарубежных разведок… Принципиально новые технологические решения и используемые материалы…

– Мы что – должны теперь за ту же зарплату еще и шпионов ловить?-тихо обиделись собравшиеся.-Ну прямо Чехов с Гоголем!..

– Сейчас бы покурить – и никакие спецслужбы не страшны!-сказал Лев Птицын соседу.

– …Система защиты компьютерных сетей нашего предприятия считается непреодолимой, но тем не менее…

– Да мы сами кого хочешь выпотрошим,-откомментировали в толпе.

Напоследок всем сообщили, что к вечеру каждый распишется под новой инструкцией, которую затем следует свято соблюдать.

Наконец всех отпустили. Птицын отправился покурить с коллегами. Вспомнили назидательную историю шпиона Олдрича Эймса, которого погубили следы стертых файлов на жестком диске. Заодно вспомнили, как Логофет забил киевлянам, когда проиграли 3:5 здесь и 2:3 там. Потом ходили смотреть, как инвалиды героически отбивались от ОМОНа, бросая в пластиковые щиты глиняные копилки и другую продукцию артели; как их потом по одному торжественно выносили под руки с территории завода.

Когда Птицын наконец вернулся к своему рабочему месту, его ждали гости: непосредственный начальник и человек из того отдела, который не хочется называть.

– Детский сад у нас с вами получается, Лев Павлович, а не режимный завод. Гуляете где-то, а компьютер включен, пароль введен. Копайся, кто хочет!

– Да что там в нем такого!-попытался отмазаться Птицын.

– Действительно, ничего особенного,-ледяным голосом сказал человек из неприятного отдела.-Только разве что компоненты нового сверхсеркретного ракетного топлива. Чепуха, верно?.. Кстати, личные письма печатать на казенной технике тоже не рекомендуется.

– Смотри, Лев!-довесил Птицынский прямой начальник.-После того, как новую инструкцию введут, тебе это с рук уже не сойдет!

У Птицына от неистребимого пионерского страха перед учительским наказанием ослабело тело, а в голове запел зуммер. Как только начальник со службистом отошли, он покорно опустился на стул перед бесстрастным рылом Молоха-компьютера и долго молча обижался на свою жизнь, на весь мир и на отсутствие в последнем божецкой справедливости.

Пережив унижение, он вставил в порт дискету и принялся перебирать бумажки, готовясь поработать. Внезапно его слух поразило хрюканье дисковода.

– Э! Э! Ты что это, приятель!-заметил он громко, так что несколько голов сослуживцев повернулись.

Приятель, разумеется, ничего не ответил. Мало того – продолжал что-то копировать на всунутую дискету, хотя Птицын его к этому не принуждал. "Сбрендил!"-догадался Лев. В наше время любой школьник знает, что искусственный интеллект точно так же не застрахован от глюков, как и природный.

– Отставить!-скомандовал Птицын.

Он нажал Esc. Потом нажал еще. Потом нажал аккорд Ctrl-Alt-Del. И еще нажал.

На экране между тем открывались файлы, сами собой архивировались и улетали на дискету. В том числе те самые, секретные, о которых предупреждал Птицына прозорливец-особист.

– Полундра-а!-завыл Лев Павлович; взвившись над рабочим местом, он вминал в клавиатуру страстные рихтеровские аккорды.-Грабят!

Необычный для режимного заведения крик привлек всеобщее внимание. Несколько человек подошли в надежде узнать подробности.

– Сам!.. Пишет!.. Что!.. Хочет!..-в отчаянии выкрикивал Птицын.

В подтверждение криков он тыкал в кнопку выброса дискеты, не думая о здоровье дисковода, но никаких эксцессов не происходило: кнопка не реагировала, дискета не выскакивала. Дьявольская работа продолжалась.

Впрочем, внезапно она закончилась.

Тем временем прибежал руководитель отдела Василий Абрамович Шухман.

– Что случилось?!

– Кл… авиатура не реаги… рует, д… дикс… кскета не выле… зает,-объяснил Птицын, щелкая зубами.

– Да, было… что-то не то…-загалдели свидетели.

Нахмурив начальственные брови, Шухман нажал на кнопку – дискета послушно высунулась из прорези. Василий Абрамович осмотрел ее, поднеся к глазам.

– Наклейка, небось, задралась – и зацепилась. Хм… вроде не задралась…

– Ой!-изумился кто-то из собравшихся вокруг Птицынского стола.-А это что у тебя тут, Лев?

Пихаясь локтями, все полезли смотреть – и обомлели: сзади в Птицынском процессоре зияла дыра с неровными краями – словно прогрызенная мышами в куске сыра.

– Всё ясно!-сказал Шухман скачущим голосом, хотя ничего никому ясно не было.-Зовите из первого отдела!.. Где дискета?

– Какая?

– Которую я вынул.

– Н… не знаю.

– Я ее положил вот здесь! Минуту назад…

Бросились шарить вокруг, приподнимать бумажки, полезли под стол. Шухман между тем приложил руку к груди; начальственные черты исказила трагическая гримаса.

– Воды!.. Скорую!..-загомонили вокруг.

Опустили ослабевшее тело Василия Абрамовича на стул и бросились – кто за водой, кто к телефону.