Мышеловка

– Чести много, – проворчал Артюхов, – еще и врать тебе.

Ну и отвратительный он тип!

– Ты сам как? В реале тебе не грозит стать богом, а тут… Осталось создать Олимп, летающие колесницы…

– Мне тут не нравится, – бросил Артюхов, подумал и продолжил: – Это все – теория. Если оборвать связи реальностей, неизвестно, как поведет себя дочерняя. Может, она и не будет расти. Но я видел странное: тут рождаются дети. Обычные смертные дети. Женщины беременеют. Возникают новые локации – сами по себе, понимаешь?

– Фрайб знает? – поинтересовался Маузер.

– Будем надеяться, только догадывается. Иначе он давно сюда слился бы и воцарился.

Маузер грустно улыбнулся:

– И Сатана там правит бал. Поставит себе золоченую инвалидную коляску в виде трона и потребует поклонения и крови младенцев. Мечты о будущем, конечно, чудесны, но что у нас по плану?

Лицо Артюхова потеплело – вернулся Игарт.

– Я предлагаю оборвать связи. Нужно пробраться к черным и посадить это тело в такое же кресло, в каком сидел ты.

– Мне, конечно, хотелось бы вернуться в реал, – протянул Маузер мечтательно. – Но я понимаю, что это возможно только с помощью преобразователя и при условии, что я перестану быть собой.

– Если б было время и условия, – проговорил Артюхов, – подыскали бы тебе новое тело. Хочешь – мужское, хочешь – женское… – Маузера перекосило, Игнат хохотнул и продолжил: – Тут целая область есть, Македонск, на карте она голубым обозначена. Так вот, ее Фрайб под себя делал. Не округляй глаза, девочки ему действительно неинтересны. Точнее, интересны меньше, чем мальчики.

Маузер сплюнул:

– Этот урод еще и извращенец?! Стоп! Мое тело точно умерло в реале?

Артюхов заржал, расслабился, и слово взял Игарт:

– Да. Понимаю, иногда смерть предпочтительней. Значит, мы все склоняемся к обрыву связей с реалом. Возвращаем Игната, я провожу обрыв… Коваль, не смотри так, память и опыт Артюхова останутся со мной. Без поддержки из вирта Фрайб беспомощен, Игнат сможет его прижать собственными силами. Как вам план?

Мысли снова и снова возвращались к Ольге, Маузер гнал их прочь, убеждал себя: все, что было до того, приснилось. Ему так проще думать, но по отношению к Оле это несправедливо. Чтобы переключиться на другую тему, он сказал:

– Сколько приблизительно у нас времени? Не поверю, что Фрайб оставит нас в покое. Он же бог этой реальности, а мы так, черви. Ему нас прихлопнуть – раз плюнуть, надо только написать программу, – он взял автомат обеими руками. – Это смог накодить и остальное сумеет.

– Вот вы, такие умные, настаиваете на обрыве связей, – отрезал Артюхов. – А на самом деле нет гарантии, что вирт вместе с вами не схлопнется. Или что все получится. Вдруг Фрайб перестраховался? К тому же Фрайб удвоит охрану подконтрольной ему области.

– По фигу, – сказал Маузер, поднимаясь. – Мы хотя бы попытаемся. Нам все равно надо в Комнату желаний.

– Надо… надо… – проворчал Артюхов. – Чувствую, что этому телу надо поспать хотя бы четыре часа, а то мы навоюем в таком состоянии.

– Не здесь, – отрезал Маузер. – На месте Фрайба я бы завод прочесал в первую очередь. Вот найдем более-менее безопасную берлогу, тогда и отоспимся. Я тоже сутки без сна. Так что мое предложение: валим отсюда.

– Надо же, разумное предложение, – оценил Артюхов. – Мне поначалу показалось, что у тебя нет мозга.

– Если это комплимент, то спасибо, – проговорил Маузер и зашагал к выходу.

На улице окончательно рассвело. Солнце еще не выплыло из-за леса, и его лучи, словно прожекторы, пронзали утренний туман. Сталкеры столпились вокруг черных, которые наперебой рассказывали, что они ни в чем не виноваты и вообще не помнят, что было.

Маузер улыбнулся. Они очеловечились, значит, после того, как Фрайб будет уничтожен, Оля вернется. Прежняя, любимая Ольга. При мысли о том, что рано или поздно она найдет ему замену, Маузер скривился; захотелось пристрелить этого «кого-то». Если он обидит ее, Маузер найдет способ вернуться в реал хоть в этом теле, хоть в любом другом и прикончит его. Нет, сольет в вирт, где будет находить и убивать бесконечное количество раз!

Высоко в небе описывал круги ворон. Чувствует, тварь, где кровью пахнет. Игарт Артюхов задрал голову и вскинул руку, будто зигуя:

– А вот и мой пет! Это на самом деле не птица, а что-то типа бинокля. При желании я могу смотреть глазами ворона.

– Все потому, что мы – проклятые колдуны, – сказал Маузер. – И что ты видишь?

Артюхов поджал губы и скривил рот, сделавшись похожим на себя из реала, замер, уставившись вверх, и принялся вращать глазами.

– Пустырь, аномалии, лес. Пока ничего опасного, – он покрутил рукой – ворон завис, взмахнул крыльями и спикировал к нему, уселся на плечо, склонил голову и уставился на Маузера блестящим глазом.

– Кра!

Красивая птица – иссиня-черная, с зеленоватыми отблесками на крыльях и щеткой перьев под клювом.

Артюхов пояснил, почесывая ворона под клювом: