Мы вышли рано, до зари

Стал Пашка ухаживать. А через две недели переехала к нему жить. Поженились. И вот оказалось, что родились друг для друга. Отец Пашкин был еще живой. Выписала мать, но ей не понравилась Цыгановка, сибирячка не могла к югу привыкнуть, уехала назад. Стали хозяйством обзаводиться. Дом Пашка начал строить, отцовский перекрыл, обновил. Он тут же стоял, замыкал двор зацементированный. Купили корову. Отец купил. Пашка сено заготавливал. Пашкина мать молоко на сепараторе пропускала, а Васса в три часа утра вставала, доила, выгоняла в стадо, а тут уж и на работу пора. На винограднике работала. Через полгода нервное истощение. Пошла к врачу. Сколько спишь? Часа три-четыре, больше не получается. Все рассказала. На кой черт тебе эта корова! Брось! Посоветовала врачиха. Молока себе литру не купишь, что ли? Взяли и продали корову. Все, сказала Васса, больше не подойду к этой корове. Мать говорит, мне тоже не нужна. Ну, и продали. А потом поработала на разных работах и села дома, сперва заболела, а потом выздоровела, но уже привыкла дома, делов тут непроворот, стали добро наживать, налаживать жизнь. На работу некогда. Чего только с этим Пашкой не выдумывали, чтобы накопить денег и построить жизнь на широкую ногу, с уютом. Бывало, сомов ловили. Наделал Пашка сотню удочек, свяжет их в одну охапку, на мотоцикл, уже мотоцикл с люлькой купили, пристроит, и поехали к вечеру на Куму. Лягушат наловят и на ночь расставят эту сотню удочек. Раненько утром опять к речке. Туда, сюда, проверять удочки, а почти на каждой по сому. С полсотни всегда вытаскивали. Так. Пять, а то и шесть целковых за сома, вот и выручка. Дело хорошо пошло на этих сомах. Сильно они выручили. Потом Пашка после работы шабашил какое-то время. Дома строили, подсобки разные, в совхозах промышляли. Повалила деньга. Сад-огород приносил барыши. Ну и построили себе Васса с Пашкой рай земной, каким они представляли его между собой. Вот наша вроде кухня, показывает Васса-Валентина Сереже, тут будем обедать, хе будем есть. Знаешь, Сережа, что это за хе? Нет? А вот. И Валентина открыла миску и показала чуть побледневшую от уксуса и лимона, нарезанную мелкими стружками рыбу. Объедение. Корейцы научили.

Сережа на стенки больше смотрит. Везде ковры дорогие, а поверху разные картины и картинки, медные доски с чеканкой, разные девы сказочные, птицы и животные, пейзажи раскрасивые, доски деревянные, инкрустированные, тоже с девами и пейзажами. Безделушки стоят на шкафу, на телевизоре. Богатая обстановка. Так. Дальше по кругу ведет Васса-Валька. Из ее комнатки дверь в залу. Ну, тут как в царском дворце. На круглом столе скатерть бархатная, цветастая. Трюмо и перед ним на туалетном столике склянки-банки, духи не духи, лосьоны и всякие мази туалетные, кремы, пудреницы, флаконы. И безделушки опять из рога, фарфора, дерева. Тут шкаф громадный с добром, шкаф с посудой — хрусталь и стекло. На столиках, шифоньерках опять накидки дорогие, литье и фигурки дорогие, портреты великих людей — Есенина, Пушкина, Бетховена. Подсвечники разные. Со свечами. Вечная елка, которая всегда стоит убранная красивыми игрушками и лакомствами. Часы с боем, тоже дорогие, настенные. И во всю комнату-залу ковер, сплошь покрывает пол, на нем и шкафы стоят, и новая тахта для гостей, и стол, все на этом ковре. Гляди ты, вон висят на стенке, над столом бархатным, рыбки. Висят, как будто в аквариуме, от малейшего шевеления воздуха они шевелятся, вроде плавают.

А Пашка в это время был в гараже. Сережа пришел туда. Он же механизатор, ему все было тут интересно. На полках вдоль стен громоздилось столько всего, что и не осмотришь за один раз, как в хорошем магазине. Тут и целые узлы для автомобилей, и дефицитные запчасти. А это зачем? Это, Пашка говорит, для «Запорожца», у меня же раньше был «Запорожец». У станка, где Пашка возился, тут ящики, сверла и метчики, наборы инструментов. Что-то уже давнее, запыленное висит на стенке, что-то еще новенькое, хорошо смазанное и чистенькое, как в магазине или на складе. А вот еще. Стены обклеены репродукциями картин. Боже ты мой! Тут со всего мира картины, и российское тоже. Кого и чего тут только нет. Неужели все прошло через голову Пашки, и он все это видит каждый день, и ему все это нужно?

— Откуда вы понабрали этого? — спросил наконец Сережа.

— А че, не нравится?

— Почему? Нравится. А зачем?