Мы все мертвы

В ней оказался целый сборник выцветших старых рисунков. Они были затасканы, заляпаны всеми возможными напитками и очень плохо пахли, напоминая чай из брусники, лавандовую настойку и еловые шишки одновременно. Как и вся коробка. Несмотря на откровенно резкий запах, Джей на секунду закрыла глаза и опустила в коробку голову – её перенесло в мир целительских ароматов, и она даже будто почувствовала, как её гладит по голове мать.

– Ну что, дочь, опять с папой поссорилась? – весело спрашивала мама, работая над очередным «гениальным изобретением», пока надувшая губы маленькая Джей топала к ней в мастерскую.

– Конечно! Он просто не понимает, что я… я… ну не могу я понять, как это делается!

– Он хочет как лучше. – Мама уже без стеснения заливалась смехом, так веселили её склоки Джей и отца.

Джей, чуть не плача, подскакивала к матери на колени – единственное безопасное сейчас место. Мать гладила её по голове, напевая какую-то песенку из собственного детства.

– Я не понимаю, как всё это делается. Я не могу как Лина. Почему нельзя просто отстать от меня? – шептала Джей, не слишком надеясь, что мать услышит. Но мама слышала всегда.

– Потому что ты – часть великой, прекрасной семьи, Джей. У тебя просто не может не получиться…

Джей вздрогнула, преодолев желание отпихнуть коробку куда подальше. Вместо этого она схватила подушечками пальцев первый рисунок – какое-то большое дерево. Второе фото – люди с лопатами, на фоне деревьев… Непонятно, лес это, Белая Земля или вообще что-то другое.

Сын Блэквеллов исчез. Она с облегчением выдохнула и притянула к себе другую коробку. В этой её ждал сюрприз в виде огромных лепестков. Пурпурные и сиреневые лепестки лежали в беспорядке, и пахло от них так вкусно, что Джей подавила в себе соблазн сейчас же их съесть.

Иногда она ела лепестки, но из этой коробки? При одной мысли она съёжилась.

Она с трепетом открывала всё новые и новые коробки и мешки, пока наконец не наткнулась на клад: несколько маленьких коробочек с ёлочными шишками и хвойными ветками. Шишки ещё были острыми и даже выделяли сок. Джей провела по ним рукой, чувствуя, как тяжелеют и смазываются пальцы. Липкие шишки пахли лесом. Короткие и острые ветки тоже пахли им.

Запах леса пробрался в самое сердце семьи Крейнов: в мамину мастерскую.

У Джей закружилась голова, и она поспешила закрыть коробку: слишком много всего для одного дня, но остановиться было невозможно.

Она перевела дыхание и с недолгим колебанием подползла к столу. У матери был большой стол со множеством ящиков – иногда маленькая Джей туда заглядывала, но не находила ничего интересного. Или цветки, или бумажки.

Бумажки…

Что такого писала мать, закрываясь в своей комнате и переживая безумие?

Джей открыла первый ящик, и в нос ей ударил запах мяты. Второй – пустота, лишь несколько рисунков, но она побоялась на них смотреть (ну да, ведь там обязательно будет что-то в духе «мама стоит в обнимку с Линой в самой гуще леса, и всё это без тебя»).

А вот третий оказался удачным. Хоть и поддался с трудом: от обилия бумаг ящик с трудом открывался, постоянно цепляясь за стол.

Она ругалась, громко вздыхала, отходила от стола, чтобы не разбить его кулаками, но наконец смогла открыть и вывалила на пол все сокровенные бумаги матери. И на первом же листке она увидела очертания леса: криво-косо нарисованные деревья, феи, какие-то животные. Подпись: «Лес в благоприятные дни».

«А в неблагоприятные приходят глики и всех убивают».

Не позволяя себе останавливаться и думать, Джей вынула второй листок – там было примерно то же самое. Третий, четвёртый. Пятый.

Везде деревья.

Разновидности деревьев, шишек, свойства разных лесных трав. Крапива, зверобой. Мох. Ель. Деревья-защитники, травы-целители… но больше – враги. Травы, способные убить человека одним отваром. Листки, отвар из которых сделает ребёнка очень активным на неделю, а потом убьёт. Кора, с которой можно окуривать дома врагов. И маленькая подпись на самом большом листке (там было изображено огромное количество деревьев и… кажется, огни): «Что может убить, то может и исцелить».