Мы все мертвы

Это непосильная задача. Никто не вправе просить её об этом. Ни одного живого человека.

«Если ты умрёшь здесь, ты останешься такой же бесполезной, как и всегда».

Но это… Это было неправдой. Настолько, что сжималось горло и щипало глаза, настолько, что разрывалось сердце.

Поблёкли все краски.

Бесполезной. Она здесь единственная, и кто-то смеет звать её бесполезной.

«Ты всегда можешь поговорить об этом с сестрой. Ну, той самой, которая сильнее и талантливее тебя».

Но сестры здесь не было. Только гость.

«Гость в твоей деревне, и ты ещё смеешь утверждать, что ты не бесполезна».

– Не мешаю? – поинтересовалась Лина, и на этот раз Джей была ей благодарна.

– Заткнуть этот голос ты всё равно не сможешь, – усмехнулась она.

«Ты уже ведёшь любезные разговорчики со своими злейшими врагами».

– Он со мной с детства.

– Ты часто замирала посреди разговора. Или ещё чего-нибудь. Просто останавливалась и смотрела куда-то в одну точку. Это было жутко, я тебя даже побаивалась.

Лина её… боялась.

Страшно представить, но она совсем не помнила своё время с сестрой. Детство и их ссоры – да. Но что было дальше… Какой была Лина, когда подросла, когда наступила засуха, – это было скрыто (или защищено) пеленой боли.

– Расскажи мне ещё что-нибудь.

Джей ненадолго закрыла глаза, пытаясь представить себе какой-нибудь образ из детства. Лина начала ей что-то рассказывать, но Джей ни на чём не могла сосредоточиться.

Детство.

Время, которое она забыла, но одно это слово растворяло противный ком. Возвращались краски. И во тьме её закрытых глаз рождались образы – белой травы, зелёной травы, низких деревьев и колючих стеблей роз. Огромные белые поля, за которыми едва-едва виднелись могучие деревья… – Нет-нет, не сюда, не в этот образ, сменить, срочно сменить! – Потёртые книги и запах лаванды из мастерской отца.

Они уже подошли к рынку, и Джей остановилась, пытаясь понять, куда идти дальше.

– Ты помнишь папу? – прошептала она, не рассчитывая даже, что её услышат. Просто захотелось сказать здесь это слово. Слово, от которого веяло теплом – не пронзительной жарой, а именно теплом: морщинистыми руками в шрамах, набором трав, оставленных для Джей в пустой надежде, что она будет учиться, и мягкими прикосновениями.

Она почти ничего не помнила, но что-то в этом слове пробуждало такие яркие воспоминания, что она едва не задыхалась. Мир сузился до этой самой точки – и что-то в глубине её души подсказывало, что это самое важное слово, самые важные воспоминания.

– Нет, не особо, – ответила Лина-гость весёлым голосом. – Отец здесь вообще не важен. А если неважен мне, значит, неважен и тебе. Есть кое-что позначительней.

– Что?

– Например, почему ты единственная, кто остался в деревне.

Джей с громким вздохом закатила глаза. Ну вот опять.

– Да не знаю я.

Проблема была не в том, что она скрывала какой-то страшный секрет – как наверняка думала Лина-гость. А в том, что она правда не знала. Вот так смешно.

От этого положения Джей хотелось хохотать, пока она не рухнет замертво. С выражением вечного смеха на лице. Гости проходили бы мимо неё и пугались.

Да, на такую смерть она бы согласилась – но она и до неё не смогла бы дойти, ведь какая-то сила держала её в деревне живой.

Покосившиеся и заброшенные прилавки стояли и молчали. Молчало всё. Джей вздохнула и повернулась к жилой улице – там, где были дома ремесленников. Наравне с рынком – самое шумное место в деревне.

В той, которую она теперь охраняла. Намерение это было таким сильным, что преданность деревне и холодная решимость охватывали каждую клеточку её тела. Поддерживали его, когда тело грозилось упасть с лестницы, когда теряло последние силы, когда каждую конечность сковывало тяжёлой слабостью.

Всегда.

Она должна охранять Белую Землю.

Отец оставил её за главную, и это было единственное, в чём он по-настоящему ей доверился. Это был её шанс доказать, что она – часть семьи, полноправная Джей Крейн, и она достойна носить эту фамилию.

Она могла всех спасти.

– Если б ты могла хоть что-то здесь спасти, – издевательски протянула Лина-гость, засматриваясь на толстую прядь в своей руке, – то засухи бы не было.

– Как и тебя.

– Как и меня.

И они замолчали.

– Ты же понимаешь, что можешь в любой момент уйти в город?

Джей понимала.

– А ещё понимаешь, что у тебя скоро закончится вся еда и вода? Давно ты спускалась в подвал? Ты видела, сколько у тебя припасов? На этих скудных остатках пищи ты продержишься ещё неделю, но не больше.

Джей помотала головой, проходя вдоль одноэтажных домов, выхватывая взглядом станки и всякое неизвестное оборудование, нередко оставленное прямо во дворах.