Мы уже там? (ЛП)

Получено один год, пять месяцев и двенадцать дней назад. Значит, уже год, пять месяцев и два дня он не видел Уилла, своего лучшего друга во всем огромном мире – так было до тех пор, пока огромный мир не вмешался.

Тот прилетел через пять дней после звонка, когда Дэнни как раз завалило работой.

– Можешь выделить время? – спросил Уилл.

– Я не умею выделять время, – ответил Дэнни, – но если знаешь кого-то, кто умеет, я бы у него закупился, откуда бы он его ни выделял.

Перед тем звонком они не виделись еще год. Весь тот год Дэнни жил в одном и том же месте и продвигался по одной и той же карьерной лестнице. Уилл успел пожить в Испании, Небраске и Калифорнии. Он побывал драматургом, компьютерным консультантом и коммивояжером. У него был миллион забавных историй, а у самого Дэнни едва нашлась парочка. Он не хотел грузить друга унылыми подробностями работы и в то же время злился, что эти подробности можно назвать унылыми. Уилл хотел не ложиться допоздна и пойти по клубам с игриво-жестокими барменшами. Он хотел прошвырнуться по галереям, ломбардам и кафе, где жареный сыр стоит два доллара, а помидор дают бесплатно. Дэнни не знал ни одного такого места. Через два дня он чувствовал, что совсем не знает города.

– Что ты вообще тут делал? – спросил Уилл в притворном отчаянии.

Дэнни смог ответить только: «Жил своей жизнью».

Уилл хотел, чтобы Дэнни прогулял работу. Дэнни казалось, что он не может. Уилл требовал, чтобы Дэнни сделал татуировку. Дэнни не хотел. Они смогли тепло попрощаться, но чувствовалось, что они прощаются и что тепло дается им с трудом.

Дэнни не собирался терять связи с другом – но для этого оказалось достаточно всего разок потерять визитку с его новым адресом, а электронную почту тот заводить отказывался. Дэнни слышал от друзей друзей, что теперь Уилл работает гончаром в Орегоне, но знал, что этого недостаточно, чтобы снова выйти на связь. Если уж на то пошло, Уилл знал, где найти Дэнни. Тот никуда не уезжал.

«4 – чтобы сохранить, 6 – удалить, 7-3 – переслушать», – настаивает женский голос. Дэнни нажимает «4». Кнопка «1» – «ответить» – работает только для внутренних звонков.

========== 20. ==========

Пока Дэнни звонит за океан, Элайджа поднимается на базилику. Не на купол, а на балкон. Солнце бьет в полную силу, а он разглядывает площадь: туристы текут как струйки воды, птицы виляют, как отпечатки пальцев на газете. Слева играет струнный оркестр, справа ревут трубы. Две мелодии странным образом дополняют друг друга, не образуя какофонии.

Звонит колокол на колокольне, отмечая ход времени. Элайджа дышит. Он дышит как можно глубже, превращая в дыхание зрение, слух, осязание. Он понимает, что так прощается с Венецией. Потом останется только дойти до отеля, собрать вещи и выселиться. Он стоит в вышине. Время благодарить. Он думает о незнакомке по имени Джулия и прощается с ней.

Он думает о Джулии, и она появляется.

Сначала она его не замечает. Она заходит на балкон и подходит к краю. Опирается на перила и свешивает голову вниз. Она улыбается площади, как ребенок, висящий на качелях вниз головой и делающий вид, что умеет летать.

Элайджа знает, что на этой картине ему места нет. Он понимает, что видит сейчас больше, чем когда-либо осмелился бы себе разрешить.

Ее лицо озаряет восторгом. Она распрямляется и еле заметно качает головой. Она любуется закатом, хотя солнце все еще высоко. Потом она снова качает головой и на шаг отступает. Теперь ее улыбка становится неловкой. Она понимает, что ее благоговейное любование выглядит немного чудаковато, и, в общем, не возражает. Не давая себе передумать, Элайджа подходит к ней. Он подходит, потому что чувствует что-то достаточно чудесное, чтобы считать это сном, а во сне привычные правила не действуют.

– Привет еще раз, – говорит он.

Джулия оборачивается и на секунду удивляется. Нельзя сказать, что она не рада его видеть, но она удивлена.

– Привет, – отвечает она. – Разве здесь не чудесно?

Он снова оглядывает площадь:

– Совершенно.

– Прямо хочется…

– Взлететь?

Джулия смеется:

– Да! Точно! Как ты узнал, что я хотела сказать?

«Потому что я сам собирался сказать то же самое».

Элайджу как будто бьет током такого абсолютного совпадения. Ему волнительно и уютно, он не верит своим глазам и восторгается. Ему не нужно знать, что происходит, чтобы видеть, что происходит что-то важное.

– Ты где живешь? – спрашивает он.

– В Торонто, – отвечает она; понятно, почему у нее такой акцент. – Ты здесь долго?

– Нет. А ты?

– Нет.

Они не смотрят друг на друга. Они любуются площадью, но каждый чувствует каждое движение, каждый вздох другого.

«Что-то странное», – думает он. Ее рука задевает его, она поворачивается к нему, и короткие прядки волос лезут ей в глаза.

– Я уезжаю во Флоренцию, – произносит он. И она отвечает:

– Я тоже.

========== Часть 3. Флоренция. 1. ==========