Мы обнимем смерть

Она встала передо мной, скрестив руки Касиуса на груди.

– Ты считаешь, у нас есть на это время?

Я выдерживала ее вызывающий взгляд дольше, чем следовало бы, теряя драгоценные секунды. А она не двигалась, и, наверное, не отступая, простояла бы до утра, но я закатила ее собственные глаза, повернулась и пошла в сторону своей комнаты. Там было все так же темно и пусто, как и меньше часа назад, когда я выходила искать Ее.

– Если мы сумеем разбить эту раму, можно будет выбраться через дыру, – я указала вверх, на узкое, закрытое ставней окно. – Это тело намного меньше моего, и дубинка у тебя подходящая.

Она ухмыльнулась – жесткая, кривая улыбка на разбитом мужском лице.

Грохот удара и хруст дерева получились достаточно громкими, но при помощи силы мертвеца она быстро расправилась с рамой.

– Заберу тебя, как только вылезу, – пообещала я, и она подсадила меня наверх сложенными ладонями. – Чтобы снова вернуть Ее, всегда было достаточно прикосновения.

– Но в этом теле я могла просто выйти, – возразила императрица. – Он же из солдат иеромонаха.

– Со здоровенной дыркой в черепе и весь в крови.

– Мне не важно! Это тело просто потрясающее. Оно не устает, и оно сильнее, чем я когда-либо была…

– Оно мертвое, – проворчала я, оборачиваясь и глядя на нее. – Оно мертвое, и станет еще мертвее. Если вы не знали, ваше величество, трупы теплыми и гибкими остаются недолго. Коченеют, остывают и теряют способность двигаться. Вы не помните того человека, которого приняли за Лео Виллиуса? В нем была моя вторая душа… Кайса. И когда я до него добралась, ей, заключенной в нем, оставалась лишь возможность открыть глаза, и она была в ужасе.

Единственный уцелевший глаз Касиуса широко раскрылся. А я продолжала настаивать.

– Поэтому, если хочешь приятно провести в нем пару часов, а потом застрять навсегда – пожалуйста, оставайся. Но не обещаю, что мне удастся найти тебя снова. Просто помоги мне подняться к этому проклятому окну, и я вылезу.

Она так и сделала, без особых усилий, и я, дотянувшись до внешнего карниза, протиснулась наружу. Я выбралась в ночь, как рожденный из кокона мотылек, в лицо ударил холодный ветер, и, балансируя на животе, я протянула назад дрожащую руку.

Императрица ее не взяла.

– А я сама могу перепрыгивать из одного тела в другое?

– Твою мать, не знаю! – сквозь зубы процедила я. Наличник окна врезался мне в живот. – Но Кайса вот не могла, а ты даже не Ходячая смерть. Давай, бери меня за руку, и валим отсюда.

Какое-то время она еще колебалась, прикусывая губу мертвеца зубами, но наконец вздохнула.

– Ну ладно. Но мы должны это повторить.

– Да сколько хочешь. В любое время. Идем!

Императрица Хана протянула мне руку Касиуса, и в тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись, ее душа опять вошла в мое тело, влилась, будто воздух в легкие, растягивая их до предела. Там, за окном, за бурей, в порывах холодного ветра, нас звала свобода, и я, внезапно отяжелев, протискивалась к ней сквозь тесный проем, уже прикидывая, как лучше справиться с поворотом, как спрыгнуть. Хотелось бы, чтобы тело успешнее удерживало собственный вес.

«Здесь высоко. Возможно, нам следовало все это дважды обдумать».

– Ничего, справимся, – пробурчала я, надеясь, что она не заметит, как я боюсь предстоящего спуска.

«Надежда, что я не замечу, госпожа Мариус, только заставляет меня заметить. Может быть, тебе стоит вернуть меня в тело…»

На моей лодыжке сомкнулась чья-то рука. Я приглушенно вскрикнула, пыталась изворачиваться и пинать, но окно было слишком узкое. Пальцы сжали сильнее и потянули. Мои ладони не смогли удержаться за наличник, но локтями удалось зацепиться за края и немного втянуться внутрь.

– Не хочу ломать тебе руки, Ходячая смерть номер три, – бесстрастно произнес Знахарь. – Но если ты продолжишь цепляться, такой исход неизбежен.

– Вот дерьмо!

Я старалась подтянуться наверх, но он ухватил и вторую лодыжку. Мои плечи все сильнее давило, каждый рывок наполнял тело болью, оно тянулось и, казалось, вот-вот сломается.

– Насколько я знаю, чтобы предупредить непослушных детей о ждущем их наказании, принято считать до трех, – сказал он. – Если вы сочтете этот метод полезным, мы его используем.

– Да пошел ты, богоподобный, – сказала я, пнула его обеими ногами и удачно попала мыском деревянной сандалии по подбородку.

Он не издал ни звука.

– Раз, – произнес он, и от этого холодного голоса меня охватила паника. – Два. И…

Я сдвинула локти, мы снова выскользнули в окно и не слишком достойно приземлились в его подставленные руки.

– Вижу, здравый смысл ее величества снова взял верх, – сказал он. – Очень рад.

– Эй! – огрызнулась я, собираясь сказать «спасибо, я сама могу принимать решения», но он уже шагал к двери, не отпуская нас. – Мы можем идти самостоятельно.

– Я так и думал.

Он большими шагами шел через коридор. Слышен был только этот звук – в доме стало угрожающе тихо.

– Отпусти меня, – попросила я.