Мы говорим на разных языках (СИ)

- Не щелкай клювом, – Юма оборачивается уже от двери. – Через полчаса все нужно чистое – подавать не в чем.

Грэй включает воду, тут же окатив себя ей с головы до ног, потому что не соображает, что напор из прямого крана гораздо сильнее, чем дома, и отскакивает в сторону.

Юма закатывает глаза с кривоватой усмешкой и вздыхает.

- Чучело, – хмыкает она. – И зачем он только тебя притащил?

Грэй сжимает зубы, понимая, насколько она права, но упрямо настраивает воду и начинает мыть стакан.

«Потому что он в меня верит, дура, – хочется ответить ему. – А ты, сколько ни висни у него на шее – родной не станешь!»

- Ты все еще их ненавидишь? – Грэй забрал у брата бутылку пива и отставил ее в сторону. – Может, уже хватит, а?

Грэнзэ мотнул головой, явно гася раздражение, потер виски и с коротким вздохом отрезал:

- Держись от них подальше. Как можно дальше. Особенно от таких вот девушек, которые по ночам в бриллиантах рыдают на наших остановках.

Грэй хмыкнул, вскидывая брови.

- Конечно. Тем более что, полагаю, это не рядовое явление, и больше я ее не увижу.

- И слава всем Богам, какие есть в мире, – Грэнзэ щелкнул пальцами, требуя вернуть ему бутылку. – Чем дальше – тем лучше.

Кивнув, Грэй поднялся и пошел к себе.

«Сколько же лет должно пройти, чтобы тебя отпустило, брат?»

– Ты дурак, Грэнзе, – говорит Сэльва, пересчитывая привезенные диски в уже закрывшемся кафетерии. Дело идет к рассвету, и кроме них двоих в зале никого нет. – С твоим упрямством и мозгами ты мог бы давно разбогатеть, если бы хоть пару раз махнул через границу с наркотой. Что упираться-то? Сам же понимаешь, что жить на что-то надо.

- Ты знаешь мой ответ, – тихо перебивает Грэнзэ.

Грэй стоит за тонкой перегородкой, расставляя на поднос чистые стаканы, и замирает, боясь шевельнуться. Видимо, ни Сэльва, ни Грэнзе не подозревают, что в помещении есть еще кто-то.

Почти перестав дышать, Грэй вслушивается в разговор.

Он никогда раньше не спрашивал брата, почему такой беспринципный в своих заработках, он неожиданно жестко отрицал этот метод быстро разбогатеть. Ведь тогда бы они ни в чем не нуждались…

Грэй давно уже понял, что о своем брате не знает почти ничего.

Может, хоть теперь это изменится.

- Да знаю! – становится слышно, как Сэльва бьет ладонью по столу. – В этом вся твоя проблема. Твои принципы тебе только во вред. Еще и мальчишку с собой приволок! На кой он тебе? И так концы с концами еле сводишь! А он только деньги твои жрет и ничего больше! Пока еще научится, пока станет хоть кем-то! А ты не хочешь нормально заработать. И ему, кстати, тоже не даешь!

Грэй жмурится, вслушиваясь еще внимательнее.

Брат ни разу не упрекал его в том, что он – обуза. Наоборот, всегда показывал, что в свои 12 Грэй способен заработать и позаботиться о себе.

Особенно с тех пор, как научил его разбирать машины.

- Сколько ты из своего заработка ему отдаешь? Треть? – не унимается Сэльва, распаляясь все больше. – Сколько тратишь, чтоб прокормить и одеть? Грэнзе, это все очень благородно и все такое, я понимаю, но тебе не вытянуть все это в одиночку. Склад я больше не могу вам просто так сдавать, сам знаешь, мне тоже аренду платить надо, и потом, цены поднялись. А его можно неплохо продать…

Короткий звон сообщает, что один из стаканов разлетелся вдребезги о ближайшую стену. За этим звуком, как эхо, следует сдавленное рычание, в котором Грэй с трудом узнает голос брата.

- Ты больше мне такого не говори, Сэльва, – странно-мягкие нотки в этой фразе заставляют Грэя вздрогнуть. – Или я с тебя скальп сниму и потом его же сожрать заставлю. Он мой брат и не станет ни шлюхой, ни алкашом, ни долбанным нариком. Я справлюсь! А наркоту свою засунь себе в зад и затолкай поглубже. Я уже сказал тебе, что не стану торговать тем дерьмом, что сгубило Лию.

- Как хочешь, – после длительного молчания отзывается Сэльва и громко вздыхает. – Твой нрав не зря обсуждают у тебя за спиной. Грэнзе, ты прости, но я же о тебе больше думаю, чем о своей выгоде. Не вытянешь ты пацаненка, да и велика ли радость ему в подсобке стаканы драить, а вечерами с тобой тачки разбирать? Жизнь ли это? Какое у него тут будущее? Он с головой, соображает, да и внешностью Бог не обделил. Я же не со зла какого сказал. Он мог бы в богатом доме жить, одеваться хорошо, потом и образование какое-никакое получить…

- Ублажая владельца этого самого дома? – насмешливо перебивает Грэнзэ. – Или молодящуюся старуху с обвисшей дряблой кожей, на которую не встает у мальчика по вызову? Ты это хочешь ему предложить?

Судя по длительному молчанию Сэльвы, именно это он и подразумевал.

Грэя передергивает от отвращения. Никогда раньше ему не приходило в голову, что подобным образом можно зарабатывать себе теплый угол.

- Ну, ты же спишь с бабами за деньги, – фыркает Сэльва, словно защищаясь.

- У них, во всяком случае, стройные ноги и нет отвисшего живота, – брезгливо отзывается Грэнзэ. – И я сам выбираю, с кем и когда мне спать. Все, хорош языком молоть. Сколько я тебе должен за склад?

После долгого молчания раздается глубокий тяжелый вздох.