Мы — это мы (СИ)

Последний тоже ни разу в жизни не был на карнавале, поскольку просто не мог дойти до Вьена, и компенсировал это злобными нападками на тупых людишек и их тупые развлечения.

И вот наступил тот самый день, когда Хэл мог отправиться на карнавал, и никто бы ему слова не сказал, вот только у него совершенно не было желания веселиться. С самого утра, точно в унисон его настроению, пошел дождь, и сразу было видно, что зарядил надолго.

Хэл сидел у окна своей комнаты и, подперев голову руками, уныло наблюдал, как темно-зеленые листья яблонь и груш вздрагивают под ударами тысяч капель. Представлял, какой стон сейчас стоит в окрестных деревнях и во Вьене. Придется праздновать по кабакам и тавернам, а там единственное развлечение понятно какое — напиться до беспамятства.

Хэл думал о срывающемся празднике не без злорадства и одновременно упрекал себя за то, что становится не лучше Майло. Того с утра было не слышно и не видно, чему Хэл мог только порадоваться. Если бы вообще был в состоянии радоваться.

Он обернулся на звук открывшейся двери и с облегчением увидел отца. Дождь, естественно, никого не освобождал от работы, но сегодня по обоюдному молчаливому согласию Пол и Хэл остались дома.

— Мне очень жаль, Хэлли. — Отец присел рядом и тоже оперся локтями о подоконник.

Сердце Хэла вздрогнуло. Он вдруг решил, что отец все знает и сейчас заведет разговор об Эдварде.

— Твой первый карнавал срывается, — пояснил Пол, встретив взгляд сына, — ты так мечтал на него попасть.

«Ни о чем я уже не мечтаю», — грустно подумал Хэл, но кивнул. Уж лучше пусть отец считает, что он расстраивается из-за карнавала, чем начнет докапываться до истинных причин сумрачности сына.

Пол в задумчивости потеребил тонкую косичку в волосах, и Хэл вдруг заметил, что отец сильно постарел. Что было, в общем-то, неудивительно, учитывая уход двух сыновей и свалившуюся на него дополнительную нагрузку.

Хэл как раз начал казнить себя и за это, как вдруг отец произнес:

— Я бы на твоем месте все же сходил во Вьен. Даже если карнавалу помешает дождь, хоть как-то развлечешься. Ты много работаешь, Хэлли, я это ценю, но когда-то надо и отдыхать. Ты еще так молод... почему больше не гуляешь с Натом и Беном? Вы поссорились?

— Вроде того, — пробормотал Хэл, внимательно рассматривая подоконник, словно в трещинках на его поверхности содержался какой-то скрытый смысл.

От ласки и заботы в словах отца в горле встал ком, захотелось ткнуться головой ему в колени и выложить все. Пол его, конечно, не осудит, скорее всего, о многом он давно и сам догадался.

Но одно дело догадки, а совсем другое — признание. Хэлу страшно хотелось снять с души тяжесть, но у отца хватает своих забот, несправедливо будет взваливать на него еще и это.

— Лучше помиритесь, — все так же мягко заметил Пол, не подозревая о внутренних метаниях сына, — что бы там ни произошло, вам еще жить да жить бок о бок, ни к чему эти раздоры между своими.

«Ох, пап, ты даже не представляешь, что между нами произошло!» — тоскливо подумал Хэл, а слова «жить да жить бок о бок» отдались в ушах похоронным звоном.

— Может, сходите во Вьен все вместе? — предложил Пол. — Мне было бы спокойнее, если бы ты отправился туда с компанией. Заодно и решите свои разногласия. Порой для этого достаточно пары стаканов доброго вина.

Отец ласково улыбнулся, и по его загорелому лицу во все стороны побежали тонкие лучики морщинок.

Хэл поднялся.

— А знаешь, пап, ты прав. Пожалуй, так и сделаю, прямо сейчас к Нату и отправлюсь. Думаю, они в любом случае во Вьен пойдут, ну и я с ними.

— Вот и молодец! — Пол с явным облегчением хлопнул его по плечу. — Возьми с собой пирожков, что мать напекла, яиц, печеной картошки. Ну да сам знаешь, не раз видел, как братья на карнавал собирались.

При упоминании Клода и Себастьяна его улыбка сразу померкла, и взгляд, только что живой и радостный, потускнел, точно старое стекло. Хэл отвел глаза.

Что сказал бы отец, если б узнал, что братья ушли из дома по вине младшего? Продолжал бы любить его, как прежде, или любовь дала бы трещину и в конце концов рассыпалась осколками?

А что бы он сказал, если б узнал, на что потрачен злополучный пласт?

— Ну я пошел! — поспешно сказал Хэл, заглушая мучительные мысли. — Вернусь поздно, не ждите меня особо.

— Конечно, сынок, развлекайся, — рассеянно произнес Пол, глядя на две пустые, аккуратно застеленные кровати тоскливыми глазами.

Хэл прикусил губу и быстро вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

***

Конечно, Хэл и здесь наврал, вовсе он не собирался идти ни к кому из бывших друзей с предложением вместе отправиться на карнавал. Но это был единственный способ прекратить расспросы отца, который, разумеется, сильно удивился бы, узнав, что Хэл вообще не хочет участвовать в карнавале.

Что Хэлу и жить-то, по сути, не особо хочется.